Путин подписал закон об ответственности водителей при обнаружении алкоголя в крови

Москва. 3 апреля. INTERFAX.RU — Президент РФ Владимир Путин подписал закон, которым вводится административная ответственность водителей в случае обнаружения у них более 0,3 грамма спирта на литр крови.

При этом закон не меняет ранее установленную норму для определения факта употребления алкоголя за рулем (0,16 миллиграмма на один литр выдыхаемого воздуха). При этом согласно закону административная ответственность наступает в случае употребления алкоголя, который определяется, в частности, наличием этилового спирта в концентрации 0,3 и более грамма на один литр крови.

Документ опубликован на официальном интернет-портале правовой информации.

В тексте документа отмечается, что федеральный закон вступает в силу через 90 дней после публикации.

Закон указывает, что в примечании к статье 12.8 Кодекса об административных правонарушениях (КоАП) слова «воздуха, или в случае» заменяются словами «воздуха, или наличием абсолютного этилового спирта в концентрации 0,3 и более грамма на один литр крови, или в случае».

Ранее первый зампред думского комитета по госстроительству и законодательству Вячеслав Лысаков пояснил «Интерфаксу», для каких случаев важно уточнение ответственности водителей. «Когда водителя не могут «продуть», потому что он или пьян в стельку, или ранен, у него могут взять только кровь. МВД сейчас наблюдает такую картину: когда находят алкоголь в крови водителя, то врач не пишет, что водитель находится в состоянии опьянения, так как Минздрав ему это запрещает, ссылаясь на отсутствие в законодательстве норматива по крови», — отмечал он.

Статья 12.8 КоАП предусматривает, что за управление транспортным средством водителем, находящимся в состоянии опьянения, если такие действия не содержат уголовно наказуемого деяния, взимается в размере 30 тысяч рублей с лишением права управления транспортными средствами на срок от полутора до двух лет. Аналогичное административное наказание предусмотрено и за передачу управления транспортным средством лицу, находящемуся в состоянии опьянения.

www.interfax.ru

Путин подписал закон о контрсанкциях

Президент России Владимир Путин подписал закон «О мерах воздействия (противодействия) на недружественные действия США и (или) иностранных государств».

Документ опубликовали на официальном ресурсе правовой информации.

Новый закон разрешает российским властям вводить «ответные меры» на то, что США, Евросоюз или другие страны приняли «недружественные меры» в отношении Кремля, российских компаний или отдельных граждан России.

• вводит ограничения на работу в России граждан США и «иных государств, придерживающихся такой же политики»,
• предлагает наладить производство контрафактной продукции американских брендов,
• запрещает гражданам США участвовать в приватизации собственности в России,
• вводит несколько других ограничительных мер.

Изначально депутаты также хотели ввести ограничения на ввоз в Россию импортных лекарств, а также алкоголя и табака из США. Однако во время второго чтения 17 мая из закона была убрана конкретика: депутаты вообще убрали список отраслей, товаров и услуг, которые могут стать объектами ответных санкций на санкции США. Решение об этом отдано в руки правительства и президента. Так что по сути под ответные контрсанкции со стороны России могут попасть любые отрасли и любые «недружественные» страны.

Вместе с законом о контрсанкциях Дума 15 мая также приняла в первом чтении закон об уголовной ответственности за присоединение на территории России к режиму антироссийских ограничительных мер. Как пояснил замглавы фракции «Единая Россия» Андрей Исаев, законопроект касается людей, которые «ездят за рубеж, призывают к введению санкций» в отношении России иностранные правительства, «консультируют». Закон позволяет наказывать этих людей штрафом на сумму до 500 тысяч рублей, лишением свободы на срок до трех лет или принудительными работами на тот же срок. Но принятие закона во втором и третьем чтениях пока отложили: спикер Госдумы Вячеслав Володин пояснил, что это было сделано из-за большого количества поправок к изначальному тексту законопроекта.

www.currenttime.tv

Окончательная редакция законопроекта подразумевает принятие рамочного закона, который можно будет применить в отношении любых «недружественных иностранных государств». После подписания президент страны, согласно этому закону, сможет запретить ввоз продукции и сырья на территорию России. При этом формулировки проекта позволяют ограничить не только экономическое взаимодействие с отдельными государствами, но и деятельность юридических лиц, также меры могут быть введены против должностных лиц и граждан.

Зарубежным компаниям смогут ограничить доступ к российским госзакупкам и приватизации российского имущества. При этом проект не вводит никаких ограничений на товары, ввозимые гражданами для личного пользования. Кроме того, действие закона не распространяется на жизненно необходимые товары, аналоги которых не производятся в России.

Закон вступил в силу с сегодняшнего дня.

С текстом Федерального закона от 4 июня 2018 года № 127-ФЗ «О мерах воздействия (противодействия) на недружественные действия Соединенных Штатов Америки и иных иностранных государств» можно ознакомиться здесь.

Реформа третейских судов началась в 2016 году с подачи Владимира Путина, который еще в 2013 году поручил создать закон о совершенствовании негосударственных арбитражей. Одна из главный целей – избавиться от «карманных» судов и повысить престиж добросовестных. Сейчас вместо нескольких тысяч учреждений осталось всего четыре. Параллельно стала расширяться компетенция оставшихся судов. Госдума приняла закон, определяющий характер дел, которые разрешалось передать на рассмотрение третейских судов. В их число попали корпоративные споры, но не все.

Также депутаты разрешили передавать в третейские суды разбирательства по вопросам оборота госимущества, кроме тех, которые связаны с госзакупками. Но законодатель не уточнил, могут ли арбитражные учреждения рассматривать споры, которые касаются контрактов, заключенных по ФЗ-223 («О закупках госкомпаний»).

Строительство метро — это публичный интерес?

Дела о закупках вызывают больше всего вопросов, потому что суды здесь не всегда предсказуемы и логичны, признает Анна Грищенкова, партнер АБ КИАП, член президиума Российского арбитражного центра при Российском институте современного арбитража. Противоречивость судебной практики привела к тому, что в одном из подобных дел Верховный суд направил в Конституционный суд запрос о соответствии Конституции положениям АПК (ч. 6 ст. 4), ФЗ-223 и положениям закона «Об арбитраже (третейском разбирательстве) в РФ». Формально эти правовые акты не запрещают рассматривать в третейских судах дела об исполнении контрактов госкомпаний и других фирм, заключенных по ФЗ-223. Тем не менее судебная практика по этому вопросу противоречива, подчеркнул в своем запросе ВС. Однако КС отказался брать на себя решение и предложил ВС истолковать закон самостоятельно. Это экономколлегия и сделала.

История спора началась в 2013 году, когда частное АО «Мостеплосетьстрой» обязалось переложить инженерные сети в метро по заказу государственного АО «Мосинжпроект». В контракте стороны согласовали, что их споры будет рассматривать Третейский суд строительных организаций Москвы. Именно туда в 2016 году обратился «Мостеплосетьстрой», чтобы взыскать с контрагента долг в 5,2 млн руб. за выполненные работы.

Арбитраж удовлетворил требования заявителя, однако «Мосинжпроект» решение третейского суда не исполнил. Тогда «Мостеплосетьстрой» обратился в АСГМ, чтобы получить исполнительный лист (дело № А40-165680/2016). Первая инстанция, а затем и окружной суд удовлетворили это требование компании. Суды исходили из того, что оснований для отказа выдачи исполлиста нет, ведь договор не заключался в публичных интересах. А значит, спор может быть предметом разбирательства в третейском суде.

«Мосинжпроект» не согласился с таким выводом и оспорил акты нижестоящих судов в Верховный суд. В своей жалобе ответчик указал, что договор подряда заключался по ФЗ-223 в рамках реализации московской госпрограммы по строительству метро – это говорит о публичном интересе. Кроме того, в кассационной жалобе «Мосинжпроект» указал, что полностью принадлежит городу Москве. Значит, третейский суд не мог рассматривать этот спор, уверяла госкомпания.

Верховный суд и аргументы сторон

Слушания по делу возобновились 4 июля 2018 года, когда был получен ответ из КС. Дмитрий Харламов из «Мосинжпроекта» попытался убедить экономколлегию в том, что спор был неарбитрабелен третейскому суду. «Судебная практика считает, что публичный интерес есть там, где договор заключен по 223-ФЗ, речь идет о социальных нуждах, а средства расходуются из бюджета», – заявил Харламов. Юрист сослался на московскую программу, согласно которой подряд оплачивал город.

Ему оппонировал адвокат Николай Александров. Он обвинил заказчика в недобросовестности: с 2013 года, когда был подписан договор, «Мосинжпроект» не пытался оспорить третейскую оговорку. Более того, ее изначально включили согласно распоряжению тогдашнего первого заместителя мэра Владимира Ресина, отметил Александров. Он настаивал, что договор заключался не по 223-ФЗ. Нет доказательств и тому, что работы в метро оплачивал город. Они финансировались из других источников, заверил Александров. Он также подчеркнул, что «Мосижпроект» получил статус хозяйственного общества с долей города более 50% лишь в октябре 2016 года.

Судья Татьяна Завьялова поинтересовалась, каково состояние долга.

– Полностью оплачен, у нас претензий нет, – отрапортовал Александров.

По его словам, когда «Мосинжпроекту» надо получить долг с контрагента – он молча получает исполлист, а когда проигрывает – возражает против того, чтобы исполлист получил оппонент.

В стадии дополнений Харламов возразил, что торги проводились, «документы в открытом доступе». Ресин выпускал не указание, а рекомендацию, уточнил юрист. По его словам, третейскую оговорку в договоры включали до 2011 года, когда Высший арбитражный суд признал подобные споры неарбитрабельными. Выслушав аргументы сторон, судьи экономколлегии огласили решение: оставить жалобу «Мосинжпроекта» без удовлетворения.

Почему третейские суды могут рассматривать споры о корпоративных закупках

В опубликованном определении экономколлегия объяснила мотивы своего решения. Закупки госкомпаний регулируются в целом как гражданско-правовые, то есть стороны в них юридически равны. А значит, согласно общему правилу, контрагенты могут договориться о чем угодно, в том числе утвердить арбитражную оговорку. Ограничить их может закон, но в нем нет прямого запрета, отметила «тройка» под председательством Татьяны Завьяловой. Еще один повод отказать в применении арбитражной оговорки – нарушение публичного порядка [«основ общественного строя»], но ВС его тут не обнаружил.

Решение ВС важно, потому что в российской экономике закупочная деятельность многих крупнейших российских компаний регулируется именно 223-м законом, отмечает ассоциированный партнер юрфирмы «ЮСТ» Александр Рудяков. Единственный публичный интерес в этом случае – предотвратить коррупцию и другие злоупотребления, уверена советник КА «Муранов, Черняков и партнеры» и докладчик МКАС при ТПП РФ Ольга Бенедская. Но это не значит, что споры по 223-ФЗ надо приравнять к делам публично-правового характера, резюмирует Бенедская.В определении явно выражена идея, что понятие арбитрабельности или неарбитрабельности отдельных категорий дел – это прерогатива законодателя, комментирует юрист судебно-арбитражной практики АБ «ЕПАМ» Всеволод Тараскин. Но, по его мнению, ВС не до конца поставил точку в этом вопросе. Например, в определении элементами публичного порядка названы «затраты бюджетных средств». «Значит ли это, что их использование автоматически сделает спор по 223-ФЗ неарбитрабельным?» – задается вопросом юрист. Подобное толкование могло бы необоснованно расширить категорию «противоречие публичному порядку, говорит Тараскин.

Экономколлегия ввела более строгий стандарт доказывания в банкротстве, когда в реестр кредиторов хотят встать аффилированные с должником лица. Это произошло в деле о несостоятельности «БФГ-Кредит» № А40-163846/2016. Туда хотела включиться экс-владелица около 19% акций банка Тамара Хорошилова с долгом в 2,7 млрд руб. Столько она внесла в виде вклада, но не смогла вернуть, потому что банк стал банкротом. АСВ возражало против удовлетворения требований, поскольку считало долги фиктивными. Конкурсный управляющий заявлял, что Хорошилова успела тайно вывести деньги на следующий день после введения временной администрации.

Что решили три инстанции: включили требования Хорошиловой в реестр. Внутреннее расследование временной администрации показало добросовестность экс-акционера. Кроме того, внутренняя администрация приступила к работе за день до предполагаемого вывода денег, значит, Хорошилова уже не могла давать подобные распоряжения.

Что решил Верховный суд: отправил дело на пересмотр, потому что нижестоящие инстанции были недостаточно критически настроены к требованиям Хорошиловой. Они не приняли во внимание, что она является экс-владелицей значительного пакета акций банка и могла воспользоваться своим положением. Что заявительница этого не делала, она должна доказать сама. Кроме того, нижестоящие инстанции напрасно переоценили внутреннее расследование временной администрации: у него не больше силы, чем у других доказательств.

Внимание – на причины банкротства

В деле о банкротстве ООО «Специализированная компания «Развитие» № А62-7310/2015 экономколлегия напутствовала суды не ограничиваться формальной оценкой наличия или отсутствия оснований привлечения к ответственности контролирующих лиц, а глубже исследовать обстоятельства спора. В нем конкурсный кредитор «Развития» Александр Ткаченко хотел привлечь к субсидиарной ответственности контролирующих лиц: Светлану Белякову, Андрея Жарушкина, Татьяну Санникову и ООО «Стелла». «Развитие», которое раньше именовалось топливной компанией, продавало населению топливные карты, однако не выполняло свои обязательства. Один из клиентов подал в суд на банкротство, но денег для процедуры не нашлось. После этого должник дважды менял адрес в разных областях, а затем принял решение о добровольной ликвидации.

Что решили три инстанции: отклонили требования, потому что сочли их недоказанными. К тому же арбитражный управляющий указывал на то, что по его отчетам у компании были хорошие финансовые показатели.

Что решил Верховный суд: направил дело на новое рассмотрение. Суды не пояснили, почему фирма не расплатилась по долгам, если у нее хватало имущества. Они не разобрались, что реально привело компанию к банкротству и не стояли ли за этим контролирующие лица.

Когда можно включить требования в реестр после его закрытия

Кредитор может увеличить размер своих требований после закрытия реестра, если раньше он не мог знать точной суммы по объективным причинам. Такую позицию сформулировал Верховный суд в деле о банкротстве Нота-Банка № А40-232020/2015. В феврале 2016 года в его реестр захотела включиться «Управляющая компания «Транс-Ойл» с 74-миллионным долгом по остаткам на расчетных счетах. Через два дня после закрытия реестра, в марте 2016 года, кредитор захотел увеличить требования до 131,1 млн руб., но конкурсный управляющий – Агентство по страхованию вкладов – отклонил их. Поэтому «Транс-Ойл» обратился в суд, где еще раз уточнил заявление. В итоге он потребовал включить в реестр 517,2 млн остатков по расчетным счетам и 398,5 млн руб. по банковским гарантиям.

Что решили три инстанции: отказали в части всех сумм, кроме первоначальных (74 млн руб.). Требования являются обоснованными, но они были заявлены после закрытия реестра, значит, кредитор опоздал. Суды сочли необоснованным лишь требование на 27 млн руб. из остатков по счетам. Эту сумму ни при каких условиях нельзя включать в реестр, ведь компания в 2015 году указала перечислить ее в качестве налога на прибыль. Банк так и не успел выполнить это распоряжение: вскоре у него отозвали лицензию. Но налог считается уплаченным с момента поступления указаний клиента банка, а, значит, претендовать на 27 млн руб. должна ФНС, объяснили три инстанции.

Что решил Верховный суд: отменил решения нижестоящих инстанций. Во-первых, они не могли полностью отказать кредитору: если требования обоснованные, их можно было учесть как зареестровые. Во-вторых, если кредитор заблуждался добросовестно – то срок нельзя считать пропущенным. Суды проигнорировали доводы «Транс-Ойла». Он настаивал, что долгое время не знал, какие у него точно остатки по счету, потому что не мог получить от АСВ актуальную выписку. И это не единственное, в чем «Транс-Ойл» обвинил управляющего. Компания заявила, что еще до банкротства погасила долг по кредиту в размере 386 млн руб., но уже в суде якобы узнала, что временная администрация еще в 2015 году молча восстановила остаток на денежном счете. Все эти доводы нижестоящие суды не проверили, отметила экономколлегия. В части спора о 27 млн руб., которые предназначались для бюджета, ВС предписал привлечь в дело налоговую службу.

Когда не обойтись без экспертизы

Если управляющий оспаривает сделки, совершенные в период недостаточности активов, суды не вправе отказывать в ходатайстве о проведении экономической экспертизы, которая бы подтвердила недостаточность активов, указал Арбитражный суд Северо-Западного округа в разбирательстве о банкротстве Банка-Фининвест (№ А56-45369/2014). В этом деле конкурсный управляющий банкрота, АСВ, оспаривал выплату бывшему главному бухгалтеру банка Наталье Кулаковой 2,4 млн руб. премий, платы за отпуск и компенсации за неиспользованный отпуск. Дело прошло не один круг.

Что решили две инстанции на последнем круге: отклонили требования управляющего, поскольку в деле нет доказательств недостаточности активов. В то же время суд не стал по ходатайству истца назначать экономическую экспертизу, чтобы подтвердить или опровергнуть этот факт. Вместо этого суды сослались на решение по аналогичному делу, когда суд отказался возвращать премии другой сотрудницы банка – опять-таки, из-за того что не доказана недостаточность активов.

Что решил АС СЗО: отправил дело на новое рассмотрение. Выводы по делу другой сотрудницы не могут заменять экспертизу, потому что в нем другой состав участников спора. Более того, в нарушение АПК нижестоящие инстанции вообще не рассмотрели ходатайство об экспертизе. Помимо этого, они упустили из виду, что Кулакова – аффилированное лицо, а значит, она сама должна доказывать законность спорных сделок.

Тормоз для банкрота-заявителя

Контролирующее лицо можно заставить платить по долгам компании вне срока привлечения к субсидиарной ответственности, если такое лицо своими действиями фактически отсрочило возбуждение дела о банкротстве компании-должника. Такие указания дал Верховный суд в деле о банкротстве АО «Орбита» № А32-9992/2014. В нем ФНС хотела привлечь к субсидиарной ответственности четырех руководителей должника на общую сумму 1,2 млрд руб., из которых почти все – 1,1 млрд руб. – были долгами перед бюджетом. Налоговики обвинили директоров в том, что они искажали отчетность и заключали мнимые сделки. Среди директоров оказался Сергей Клименченко, который возглавлял компанию в 2011–2012 годах. Апелляция взыскала с него 9,4 млн руб. «пропорционально размеру причиненного вреда».

Что решил АС Северо-Кавказского округа: освободил Клименченко от ответственности, поскольку в соответствующей редакции закона о банкротстве установлен двухлетний срок для привлечения к ответственности контролирующего лица. ФНС не успела.

Что решил Верховный суд: отменил решение кассации, которая не оценила ряд фактов. ФНС инициировала банкротство из-за 787-миллионной недоимки, которую в 2012 году «Орбита» обжаловала с подачи тогдашнего директора Клименченко. Дело прошло три круга и завершилось в 2014 году отказом налогоплательщику № А32-20880/2011. В ходе процесса действие решения ФНС приостанавливалось. Получается, что в результате действий директора ведомство долгое время не могло принять решение о взыскании задолженности, а значит, и возбудить дело о банкротстве. В таких условиях Клименченко не может ссылаться на двухлетний срок привлечения к ответственности – он, по сути, злоупотребляет правом на защиту.

Иван Щербин* живет на втором этаже дома 1953 года постройки, а под его квартирой, на первом этаже, расположена принадлежащая ПАО «Ленэнерго» трансформаторная подстанция. В комнате Щербина чувствуется вибрация, отчетливо слышен разночастотный гул, из-за чего у мужчины возникают сильные головные боли, бессонница, быстрая утомляемость. Поэтому Щербин обратился в суд, где просил возложить на ПАО «Ленэнерго» обязанность вынести трансформаторную подстанцию за пределы жилого дома, установив для этого разумный срок, а также взыскать судебные издержки.

Эксперты филиала ФБУЗ «Центр гигиены и эпидемиологии в г. Санкт-Петербург» установили нарушения уровня шума и индукции магнитного поля. Специалисты Европейского центра судебных экспертов с ними согласились и пришли к выводу: вынести из жилого дома и разместить трансформаторную подстанцию в другом месте возможно, но экономически нецелесообразно, так как стоимость разработки проектной документации и сам вынос превысит стоимость квартиры истца. При этом снизить уровень индукции магнитного поля иным способом невозможно.

Тем не менее Невский районный суд г. Санкт-Петербурга отказал Щербину в иске. Суд пришел к выводу, что на момент возведения дома запрещающих норм не было, значит, сейчас они применяются к объектам только в случае капитального ремонта или реконструкции. Санкт-Петербургский городской суд удовлетворил ходатайство ответчика о назначении по делу дополнительной экспертизы ООО «БЕНЕФИТ», которая показала: уровень индукции магнитного поля можно снизить без переноса подстанции. Для этого нужно уменьшить потребляемую мощность трансформатора или использовать защитные экраны. На основе этого вывода апелляция решила, что объем прав истца может быть восстановлен иным способом, и оставила в силе решение суда первой инстанции.

Верховный суд напомнил: целью судебной защиты является восстановление нарушенных или оспариваемых прав (ч. 1 ст. 3 ГПК). Собственник может требовать устранения всяких нарушений его права, хотя эти нарушения и не были соединены с лишением владения (ст. 304 ГК). Поскольку истец доказал нарушение ответчиком его прав, суду надлежало установить конкретный способ восстановления прав истца. Отказывая Щербину в иске, суд фактически не разрешил спор. Кроме того, ВС пояснил: трансформаторная подстанция не является общей совместной собственностью жильцов, значит, их согласия на ее перенос не требуется. Поэтому ВС отменил определение судебной коллегии по гражданским делам Санкт-Петербургского городского суда и направил дело в апелляцию на новое рассмотрение (№ 78-КГ18-16). В настоящее время оно еще не рассмотрено.

«Это определение закрепило право граждан на охрану здоровья и благоприятную окружающую среду. Даже учитывая необходимость размещения некоторых технических объектов внутри жилой застройки, права жильцов остаются в приоритете. Обязанность по обеспечению законных прав граждан возложена на эксплуатационные и коммунальные организации, а не на жителей», – заявил руководитель коммерческой практики ЮК «BMS Law Firm» Денис Фролов. «ВС сделал два важных вывода. Во-первых, он констатировал факт нарушения санитарных норм, хотя и принятых позднее ввода жилого дома в эксплуатацию, но распространяющихся на порядок его эксплуатации и проживания. Во-вторых, ВС сориентировал апелляционный суд при пересмотре дела выбрать целесообразный способ защиты прав. То есть такой способ, который позволит восстановить нарушенное право истца, но не за счет экономически неоправданных затрат ответчика и нарушения его права на ведение предпринимательской деятельности», – отметила к. ю. н., доцент, советник компании ALTHAUS Legal Сусана Киракосян.

* – имя и фамилия изменены редакцией.

Московская кассация исправила формальный подход нижестоящих судов, которые оставили без рассмотрения иск по причине несоблюдения претензионного порядка. Казенное учреждение по ремонту домов Москвы («УКРиС») подало иск к Москоммерцбанку о взыскании 604 809 руб. по банковской гарантии 19 июня 2017 года (дело № А40-109592/2017). Истец подтвердил соблюдение претензионного порядка требованием о выплате средств по банковской гарантии от 20 марта 2017 года. Но две инстанции решили, что его недостаточно. Спор начинается тогда, когда гарант отказался перечислять средства. Банк сделал это лишь 4 апреля 2017 года. Кроме того, мартовский документ сам по себе не похож на претензию: в нем истец лишь потребовал выплаты денег. Он не устанавливал срок для добровольного выполнения условий и не предупреждал, что обратится в суд в случае неисполнения требований, отметили два суда.

Они не учли задач претензионного порядка и не оценили, могли ли стороны сами разрешить спор, отметил Арбитражный суд Московского округа. Он не нашел подтверждений, что банк намеревался урегулировать конфликт, когда получил требование или когда стал ответчиком по иску. В таких обстоятельствах оставление иска без рассмотрения носит формальный характер, затягивает спор и ущемляет одну из сторон, гласит постановление кассации. С такими объяснениями она направила дело в Арбитражный суд города Москвы для рассмотрения по существу.

Коммерческий кредит под 3650% годовых

Проценты за пользование коммерческим кредитом надо проверять на предмет добросовестности – такие указания дал АС Московского округа в деле № А40-154885/2017. В нем «МостПС» предъявил ООО «Макдоналдс» иск о взыскании процентов за то, что заказчик поздно оплатил строительные работы. Вместо 31 января 2014 года он перечислил 665 000 руб. лишь 10 ноября. В договоре было сказано, что в случае просрочки оплаты более 10 дней долг считается коммерческим кредитом, на который начисляется 10% в сутки. Эта сумма не является штрафом и взыскивается независимо от обычной неустойки за просрочку оплаты, уточнялось в договоре. За девять с лишним месяцев «МостПС» насчитал 18,6 млн руб. платы за пользование коммерческим кредитом и 272 650 руб. неустойки. Но поскольку по большей части требований истек срок исковой давности – АСГМ взыскал 5,4 млн руб. за пользование коммерческим кредитом с 21 августа по 10 ноября, а неустойку уменьшил до 136 325 руб. Апелляция оставила это решение в силе.

Но 10% в день – это 3650% годовых, возразил АС Московского округа. Нижестоящие инстанции не оценили, добросовестно ли поступил истец, который включил такое условие в договор, начислил и предъявил эти проценты ко взысканию наряду с обычной неустойкой. Для этого надо определить, какие ставки процентов за пользование коммерческим кредитом обычно применялись в спорный период. Также следовало выяснить, какие потери понес истец от неуплаты 665 000 руб., что их пришлось компенсировать по ставке 3650% годовых. Это предстоит сделать суду при новом рассмотрении дела.

Налоговое дело: оценивать доказательства вместе

В налоговых делах важно дать оценку всем доводам налогоплательщика – об этом АС Московского округа напомнил в деле № А40-127423/2017, где «ПО «Завод Стелла» обжаловало 288,3-миллионные доначисления налоговой службы. Первая инстанция встала на сторону предприятия и сочла претензии ФНС недоказанными. Иного мнения оказался 9-й арбитражный апелляционный суд. Он согласился, что операции завода с контрагентами были фиктивными. Налогоплательщик обжаловал постановление 9-го ААС в кассации, которая нашла в нем существенные противоречия.

Судя по документам, завод закупал пресс-формы, но апелляция решила, что в производстве они не были нужны. В подтверждение этого вывода она ссылалась на показания работника контрагента. Однако налоговая проверяла деятельность за 2012–2014 годы, а контрагент сотрудничал с заводом в 2015–2016-м. Одновременно 9-й ААС оставил без внимания технологическую документацию, которая указывала на необходимость пресс-форм. Без оценки остался и тот факт, что в 2008–2011 годах налоговая не предъявляла никаких претензий по учету таких деталей.

Кассация обратила внимание на оценку компании ТЗО «Компком», которую налоговики считали связанной с заводом технической фирмой. Они узнали, что в двух организациях работали одни и те же работники, которые выходили в интернет с одного IP-адреса. Истец представил ряд доказательств и доводов в свою защиту, но апелляция оставила их без оценки. В частности, завод указывал, что одни и те же люди не работали одновременно на двух предприятиях, «Компком» рассчитывался не с двумя, а с 125-ю контрагентами, имел офисы, склады и арендовал автомашины. Кроме того, выход в интернет с одного IP-адреса еще не означает использование одного компьютера. Согласно объяснениям налогоплательщика, компании просто арендовали помещения в одном здании, но и этому 9-й ААС не дал оценки. Окружной суд обратил внимание и на процессуальный перекос: апелляция согласилась приобщить к делу 1200 бумаг от налоговой инспекции и отказалась объявить в заседании перерыв по ходатайству «Стеллы».

«Таким образом, суд дал выборочную оценку доказательствам, каждое оценил раздельно, хотя должен был – в совокупности, как того требует ст. 71 АПК», – подытожил АС МО, направляя дело на пересмотр в Арбитражный суд города Москвы.

Кадастровая стоимость: вперед в прошлое

ЗАО «Стройка» купило участок у администрации подмосковных Луховиц за 5,7 млн руб. Цена по договору определялась как 15% от кадастровой стоимости. В день заключения договора, 15 июля 2016 года, она составляла 38,2 млн руб. согласно постановлению Правительства Московской области 2012 года. Покупатель не был согласен с такой оценкой и начал процедуру оспаривания еще до заключения договора, в июне 2016-го. Он добился успеха лишь в Московском областном суде, который в мае 2017 года снизил кадастровую стоимость земли до 32,7 млн руб., признав, что она была завышена.

Следом «Стройка» пересчитала цену купленной земли и решила взыскать с администрации разницу – 830 973 руб. неосновательного обогащения. В деле № А41-67938/17 она ссылалась на решение Московского областного суда, который подтвердил, что кадастровая стоимость была завышена. Но АС Московской области отклонил это требование. По его мнению, определять цену надо было на момент заключения договора: его подписали в 2016-м, а областной суд принял решение лишь в 2017-м. С этим согласилась апелляция.

Иную позицию занял АС Московского округа, который разделил точку зрения покупателя. Если заявление о пересмотре кадастровой стоимости было подано до заключения договора, а решение суда вступило в силу после – то разницу между двумя ценами можно расценить как неосновательное обогащение. «Иначе не имел бы смысл пересмотр кадастровой стоимости, от которой зависит цена участка», – пояснила кассация. В то же время, предостерегла она, длительная возможность коррекции цены негативно повлияет на продавца. Поэтому АС МО применил п. 28 постановления Пленума ВС № 28 от 30 июня 2015 года. Он предписывает применять установленную судом кадастровую стоимость с 1 января того года, когда подано заявление о ее пересмотре. Поскольку заявление подали в июне 2016 года – новая цена действует и для договора, заключенного в 2016 году. С таким обоснованием АС МО удовлетворил иск «Стройки» и взыскал неосновательное обогащение.

Текущие платежи: их должно быть сложно оспорить

В деле о банкротстве «Ремонтно-эксплуатационного управления» № А40-55638/14 Евгению Кацеру, его управляющему, удалось добиться признания недействительной сделки по уплате 2,2 млн руб. текущего долга «Кировской теплоснабжающей компании». Средства были переведены уже после возбуждения дела о банкротстве, и две инстанции сочли это незаконным. «Кировская теплоснабжающая компания» знала о конкурсном производстве и сама была конкурсным кредитором. Несмотря на это, она приняла платеж, которым должник оказал ей предпочтение перед другими кредиторами, указали суды.

Иного мнения оказался окружной суд. По его мнению, в споре не доказаны все обстоятельства, необходимые для признания сделки недействительной. Он напомнил, что необходимо обосновать:

сделка совершена с нарушением очередности п. 2 ст. 134 закона о банкротстве;кредитор, который получил удовлетворение, знал об этом;должник после сделки лишился средств, с помощью которых он может погасить текущие платежи, имеющие приоритет перед погашенным требованием.

Но если кредитор знает о конкурсном производстве – это еще не значит, что он осведомлен о нарушении очередности погашения текущих платежей, объяснила «тройка» кассации. К тому же применительно к вопросу осведомленности – нужно было указать дату включения «Кировской теплоснабжающей компании» в реестр кредиторов. Кроме того, в деле нет доказательств, что банкрот после спорной сделки не смог платить по другим текущим требованиям. В судебных актах говорится, что они есть, но, по мнению АС МО, надо было остановиться на этом подробнее: отразить даты и основания долгов, упомянуть, известно ли о них кредитору. Два суда упустили из вида и то, что доказывать наличие предпочтения должна инициативная сторона спора. Суду первой инстанции придется учесть эти замечания при новом рассмотрении спора.

pravo.ru