Судебная практика. Дело о защите патентных прав.

Автор статьи: Людмила Харитонова

В сегодняшнем обзоре мы рассмотрим постановление Суда по интеллектуальным правам от 24 июля 2015 года по делу №А31-12017/2013. В данном постановлении интерес представляет разрешение судом кассационной инстанции вопроса о распределении и об объеме доказывания по делам о нарушении исключительных прав на изобретение, а также об основаниях для применения положений ст. 1400 ГК РФ о праве послепользования. Также стоит обратить внимание на изложение позиции суда по вопросу о форме признания ответчиком факта использования спорного изобретения и о достаточности такого признания для установления юридически значимого обстоятельства.

Истец (а также заявитель кассационной жалобы) – ООО «Промресурс» (г. Москва);

Ответчик – ЗАО Производственно-коммерческая фирма ПКФ «Юпитер» (г. Кострома).

Истец обратился в арбитражный суд Костромской области с исковым заявлением, в котором требовал ограничить объем безвозмездного использования изобретения без расширения объема такого использования средним объемом за 2011 и 2012 год, а именно 22,6 тонны в год. Истец является обладателем исключительного права на изобретение по патенту Российской Федерации №2396360 на порошковую проволоку для микролегирования стали с наполнителем на основе феррониобия. Поводом для обращения в суд стал факт осуществления ответчиком деятельности по производству порошковой проволоки, в которой, по мнению истца, применялось принадлежащее ему изобретение.

Содержание состоявшихся решений:

Решением Арбитражного суда Костромской области от 27 марта 2014 года в удовлетворении требований истца отказано. Постановлением Второго арбитражного апелляционного суда от 20 июня 2014 года решение суда первой инстанции оставлено без изменений.

Доводы кассационной жалобы:

1. Судами нижестоящих инстанций не были приняты во внимание доводы истца о необходимости применения к рассматриваемому делу положений ст. 1400 ГК РФ в части регламентации права послепользования ответчика. Необходимость применения именно данной нормы следует из того факта, что начало производства ответчиком проволоки приходится на период прекращения действия патента истца на изобретение в связи с неуплатой патентных пошлин.

2. Доказательством факта использования ответчиком изобретения является указание в отзыве на исковое заявление об использовании ответчиком независимого пункта один формулы спорного изобретения.

Позиции судов первой и апелляционных инстанций: суды пришли к выводу о недоказанности истцом факта использования изобретения ответчиком при производстве проволоки. Также суды не посчитали возможным рассматривать указание ответчика в отзыве на исковое заявление на применение независимого пункта один формулы спорного изобретения как признание иска или обстоятельств, на которых истец основывает свои требования.

Правовые позиции суда кассационной инстанции:

1. В соответствии с пунктом 3 статьи 1358 ГК РФ под использованием изобретения в продукте или способе понимается применение каждого признака изобретения, содержащегося в независимом пункте формулы изобретения. Истец в силу указаний части 1 статьи 65 АПК РФ должен доказать обстоятельства, на которые он ссылается в обоснование своих требований, то есть истец в рассматриваемом деле должен доказать факт использования ответчиком спорного изобретения в том значении, которое ему придает гражданское законодательство. Для этого истцу необходимо было предоставить сравнение признаков запатентованного изобретения с признаками выпускаемой ответчиком продукции. Однако, несмотря на неоднократные предложения суда о необходимости проведения экспертизы, истцом не были представлены соответствующие ходатайства. В силу же требований части 2 статьи 9 АПК РФ лица, участвующие в деле, несут риск наступления последствий совершения или несовершения ими процессуальных действий. В связи с этим при отсутствии в деле других доказательств, подтверждающих факт использования ответчиком спорного изобретения, истцом не доказаны обстоятельства, на которых он основывает свои требования.

2. Статья 1400 ГК РФ не подлежит применению в рассматриваемом деле, так как истцом не доказан факт использования ответчиком спорного изобретения в период прекращения действия патента. Содержащееся в отзыве на исковое заявление указание на использование пункта один формулы изобретения не может рассматриваться как признание ответчиком обстоятельств, на которые ссылается истец в обоснование своих требований, а, следовательно, и основанием для вывода о реализации ответчиком права послепользования. Суд при этом учитывал положения статьи 70 АПК РФ, регулирующей процессуальный порядок признания сторонами обстоятельств. В соответствии с указанной нормой соглашение сторон по обстоятельствам должно быть удостоверено их письменными заявлениями с соответствующими отметками в протоколе судебного заседания. Из материалов дела не усматривается факт признания ответчиком факта использования им всех признаков спорного изобретения, так как в протоколе судебного заседания отсутствуют отметки о таком признании и подписи сторон. Также о позиции ответчика относительно признания им обстоятельств использования спорного изобретения, на которые ссылается истец, можно судить по тому, что в отзыве на иск он полностью не признал предъявленные к нему исковые требования, сославшись на недоказанность использования им всех признаков изобретения.

На основании вышеизложенного в удовлетворении кассационной жалобы было отказано.

Таким образом, в данном деле со всей очевидностью вскрылась основная сложность по делам о защите нарушенных патентных прав: доказывание факта использования изобретения. Как нам представляется, наличие в «арсенале» истца заключения эксперта по сопоставлению признаков искомого изобретения с признаками продукта или способа, использованного ответчиком, значительно бы усилило его процессуальную позицию.

zarlaw.ru

Постановление Суда по интеллектуальным правам от 25 декабря 2014 г. N С01-1225/2014 по делу № А40-11111/2014 Суд отменил принятое по делу решения и направил дело о защите патентных прав на новое рассмотрение, поскольку в принятых по делу судебных решениях отсутствуют мотивы, на основании которых суд принял или отклонил доводы общества относительно использования им в своей хозяйственной деятельности спорного патента

Резолютивная часть постановления объявлена 23 декабря 2014 года.

Полный текст постановления изготовлен 25 декабря 2014 года.

Суд по интеллектуальным правам в составе:

председательствующий судья — Рогожин С.П.,

судьи — Химичев В.А., Рассомагина Н.Л.,

рассмотрев в судебном заседании кассационную жалобу общества с ограниченной ответственностью «Стропува Байкал Сервис» (улица Первого мая, Красное село, г. Санкт-Петербург, 198320, ОГРН 1117847479584) на постановление Девятого арбитражного апелляционного суда от 28.08.2014 (судьи Трубицын А.И., Валиев В.Р., Лаптева О.Н.) принятого в рамках дела № А40 — 11111/2014, по исковому заявлению общества с ограниченной ответственностью «Стропува Байкал Сервис» (улица Первого мая, Красное село, г. Санкт-Петербург, 198320, ОГРН 1117847479584) к обществу с ограниченной ответственностью «Евромаш-М» (ул. Мариупольская, д.6, оф. 28, Москва, 109382, ОГРН 1137746034007) и к обществу с ограниченной ответственностью «Концерн Медведь Производственный Участок № 7» (ул. Зеленая, д. 9, г. Кострома, 156603, ОГРН 1024400525786) о защите патентных прав, при участии в судебном заседании представителей:

от истца — Куликов Д.А. (по доверенности от 19.03.2014 № 1/2014), Сапельников Д.А. (по доверенности № 6 от 01.10.2014);

от ответчиков — Кочеткова Е.С. (по доверенностям от 11.08.2014), установил:

общество с ограниченной ответственностью «Стропува Байкал Сервис» (далее — общество «Стропува Байкал Сервис») обратилось в Арбитражный суд города Москвы с исковым заявлением к обществу с ограниченной ответственностью «Евромаш-М» (далее — общество «Евромаш-М») и обществу с ограниченной ответственностью «Концерн Медведь Производственный участок № 7» (далее — общество «Концерн Медведь Производственный участок № 7») о запрете изготовления и продажи котлов отопительных водогрейных на твердом топливе с использованием изобретения, защищенного Евразийским патентом № 005303, а также размещения коммерческих предложений указанного товара посредством интернет-сайта и иных средств связи и коммуникации.

Решением Арбитражного суда города Москвы от 29.05.2014 исковые требования удовлетворены в полном объеме.

Постановлением Девятого арбитражного апелляционного суда от 28.08.2014 указанное решение отменено, в удовлетворении требований отказано.

Общество «Стропува Байкал Сервис» обратилось в Суд по интеллектуальным правам с кассационной жалобой, в которой просит отменить постановление суда апелляционной инстанции, ссылаясь на неправильное применение судом норм материального и процессуального права.

В судебном заседании представители общества «Стропува Байкал Сервис» доводы кассационной жалобы поддержали, просили отменить обжалуемый судебный акт.

В свою очередь представитель ответчиков против удовлетворения кассационной жалобы возражал по доводам, изложенным в отзыве, считает, что принимая оспариваемый судебный акт, суд апелляционной инстанции, вопреки доводам кассационной жалобы, полно и всесторонне исследовал все имеющие значение для правильного рассмотрения дела доказательства, в том числе правильно применил и истолковал нормы материального права.

Законность обжалуемого судебного акта проверена арбитражным судом кассационной инстанции в порядке, предусмотренном статьями 284, 286 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, в обжалуемой части.

Как следует из материалов дела и установлено судами, Эдмундас Штрупайтис является правообладателем Евразийского патента № 005303 на изобретение «Способ подачи и распределения воздуха в камере сгорания и котел отопления» с приоритетом от 19.04.2001, который в свою очередь на основании лицензионного договора от 21.11.2011 № 01, предоставил истцу право его использования, без сохранения за лицензиаром права выдачи лицензий другим лицам на территории Российской Федерации, Республики Беларусь, Республики Казахстан; лицензией предоставляется право лицензиату производить, предлагать к продаже, продавать, импортировать и экспортировать изделия, в которых использовано изобретение по Евразийскому патенту № 005303.

Общество «Концерн Медведь Производственный участок № 7» является правообладателем патента Российской Федерации № 104290 на полезную модель «Водонагревательный котел на твердом топливе» с приоритетом от 15.07.2010.

Ссылаясь на неправомерное использование ответчиками указанного патента в своей хозяйственной деятельности, истец обратился в арбитражный суд с настоящим иском.

Суд первой инстанции, оценив приведенные сторонами доводы и представленные в материалы дела доказательства, со ссылками на статьи 1252, 1349, 1354 Гражданского кодекса Российской Федерации (далее — ГК РФ), пришел к выводу о том, что требования истца являются обоснованными, в связи с чем удовлетворил их.

При этом суд первой инстанции исходил из того, что материалами дела подтверждается, и не опровергнуто ответчиками, что общество «Концерн Медведь Производственный участок № 7» осуществляет производство и реализацию, а общество «ЕВРОМАШ-М» — предложение к продаже продукции, при производстве которой используются признаки изобретения, право на которое принадлежит истцу на основании лицензионного договора.

Суд апелляционной инстанции, руководствуясь положениями статьи 268 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, повторно рассмотрел дело по имеющимся в деле доказательствам отказал в удовлетворении заявленных требований. При этом пришел к выводу о том, что истцом не представлено каких-либо доказательств того, что изобретателем Э. Штрупайтисом либо иным правообладателем Евразийского патента № 005303 когда-либо подавалась заявка на изобретение в федеральный орган исполнительной власти по интеллектуальной собственности Российской Федерации в соответствии с положениями статьи 1382 ГК РФ либо статьи 19 Патентного закона, что свидетельствует об отсутствии на территории Российской Федерации приоритета изобретения, охраняемого Евразийским патентом № 005303. Наличие государственной регистрации лицензионного договора не может подтверждать право приоритета изобретения.

Изучив материалы дела, содержание обжалуемого судебного акта, обсудив доводы кассационной жалобы, заслушав явившихся в судебное заседание представителей лиц, участвующих в деле, проверив в порядке статьи 286 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации правильность применения нижестоящими судами норм материального и процессуального права, а также соответствие выводов о применении норм права, содержащихся в судебных актах, установленным по делу фактическим обстоятельствам и имеющимся в деле доказательствам, Суд по интеллектуальным правам, исходя из обоснования иска и доводов кассационной жалобы, находит основания как для отмены обжалуемого постановления Девятого арбитражного апелляционного суда от 28.08.2014, так и решения Арбитражного суда города Москвы от 29.05.2014 ввиду следующего.

Федеральным законом № 85-ФЗ от 01.06.1995 ратифицирована Евразийская патентная конвенция, подписанная 09.09.1994.

В силу статьи 9 Евразийской патентной конвенции владелец евразийского патента обладает исключительным правом использовать, а также разрешать или запрещать другим использование запатентованного изобретения.

Согласно пункту 16 Патентной инструкции к Евразийской патентной конвенции исключительное право на изобретение, предоставляемое евразийским патентом согласно статье 9 Конвенции, принадлежит его владельцу и действует на территории Договаривающихся государств в соответствии с их национальными законодательствами с учетом статей 13 и 14 Конвенции с даты, указанной в статье 15 (11) Конвенции.

Анализ означенного пункта позволяет сделать вывод о том, что Евразийская патентная система предоставляет возможность физическим и юридическим лицам защитить права на свои изобретения на основе единого евразийского патента, действующего на территории 9 государств-участников Евразийской патентной конвенции (ЕАПК), в том числе и Российской Федерации.

В свою очередь сущность Евразийской патентной системы заключается в том, что на основании одной заявки, поданной в Евразийскую патентную организацию, выдается один патент в отношении всех стран-участниц.

При этом объем исключительных прав, предоставляемый евразийским патентом, в каждой из указанных стран будет такой же, как если бы в этих странах были получены национальные патенты.

Одновременно необходимо отметить, что Евразийский патент действует в течение 20 лет с даты подачи заявки и в некоторых случаях срок действия евразийского патента может быть продлен, но не более, чем на 5 лет.

Никто не может использовать изобретение, на которое выдан евразийский патент, без согласия его владельца, кроме случаев, установленных Конвенцией и Инструкцией.

В соответствии со статьей 1346 ГК РФ на территории Российской Федерации признаются исключительные права на изобретения, полезные модели и промышленные образцы, удостоверенные патентами, выданными федеральным органом исполнительной власти по интеллектуальной собственности, или патентами, имеющими силу на территории Российской Федерации в соответствии с международными договорами Российской Федерации.

Согласно пункту 1 статьи 1358 ГК РФ патентообладателю принадлежит исключительное право использования изобретения, полезной модели или промышленного образца в соответствии со статьей 1229 настоящего Кодекса любым не противоречащим закону способом (исключительное право на изобретение, полезную модель или промышленный образец). Патентообладатель может распоряжаться исключительным правом на изобретение, полезную модель или промышленный образец.

В силу пункта 2 статьи 1358 ГК РФ использованием изобретения, полезной модели или промышленного образца считается, в частности, изготовление, применение, предложение о продаже, продажа, иное введение в гражданский оборот или хранение для этих целей продукта, в котором использованы изобретение или полезная модель, либо изделия, в котором использован промышленный образец; осуществление способа, в котором используется изобретение, в частности, путем применения этого способа.

В соответствии с пунктом 3 статьи 1358 ГК РФ изобретение или полезная модель признаются использованными в продукте или способе, если продукт содержит, а в способе использован каждый признак изобретения или полезной модели, приведенный в независимом пункте содержащейся в патенте формулы изобретения или полезной модели, либо признак, эквивалентный ему и ставший известным в качестве такового в данной области техники до совершения в отношении соответствующего продукта или способа действий, предусмотренных пунктом 2 настоящей статьи.

Исходя из положений части 1 статьи 4 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, статей 12, 1406 ГК РФ, а также статьи 13(2) Евразийской патентной конвенции патентообладатель, чье исключительное право на изобретение нарушено или оспаривается, вправе обратиться за судебной защитой этого права, в том числе с требованием о пресечении действий, нарушающих его право.

Таким образом, вывод суда апелляционной инстанции о том, что у истца отсутствовало право на подачу настоящего иска, поскольку правовая охрана Евразийского патента № 005303 не распространяется на территории Российской Федерации, является ошибочным и сделан при не правильном применение норм материального права, а именно применены нормы, распространяющиеся на заявку на получение патента Российской Федерации для установления иной даты приоритета (статья 1382 ГК РФ), в то же время как в настоящем деле требования основаны на Евразийском патенте.

Одновременно Суд по интеллектуальным правам отмечает, что в пункте 9 информационного письма Президиума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 13.12.2007 № 122 «Обзор практики рассмотрения арбитражными судами дел, связанных с применением законодательства об интеллектуальной собственности» разъяснено, что если имеется несколько охранных документов на полезную модель с одинаковыми либо эквивалентными признаками, приведенными в независимом пункте формулы, вопрос о признании какого-либо из этих патентов недействительным отнесен к компетенции Палаты по патентным спорам и должен решаться в порядке, установленном статьей 29 Патентного закона (после принятия части четвертой ГК РФ статьей 1398 ГК РФ).

В случае признания недействительным одного из патентов обладатель прав на иной патент вправе вновь обратиться в суд за защитой своих прав, в том числе путем возмещения убытков за весь период использования его патента, учитывая, что признание патента недействительным означает отсутствие правовой охраны такого патента с момента подачи в Федеральную службу по интеллектуальной собственности, патентам и товарным знакам заявки на выдачу патента.

При наличии двух патентов на полезную модель с одинаковыми либо эквивалентными признаками, приведенными в независимом пункте формулы, до признания в установленном порядке недействительным патента с более поздней датой приоритета действия обладателя данного патента по его использованию не могут быть расценены в качестве нарушения патента с более ранней датой приоритета.

Таким образом, при наличии двух патентов на полезные модели с одинаковыми либо эквивалентными признаками, приведенными в независимых пунктах формул, действия ответчика по использованию своего патента не могут быть расценены в качестве нарушения патента истца, имеющего более раннюю дату приоритета.

Такая правовая позиция может быть применена и в случае если у одного лица имеется патента на изобретение, а у другого лица патент на полезную модель, который не аннулирован в установленном законом порядке.

Положениями статьи 71 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации установлено, что суд оценивает доказательства по своему внутреннему убеждению, основанному на всестороннем, полном, объективном и непосредственном исследовании имеющихся в деле доказательств. Каждое доказательство подлежит оценке арбитражным судом наряду с другими доказательствами. Результаты оценки доказательств суд отражает в судебном акте, содержащем мотивы принятия или отказа в принятии доказательств, представленных лицами, участвующими в деле в обоснование своих требований и возражений.

В силу статьи 170 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации в мотивировочной части решения должны быть указаны фактические и иные обстоятельства дела, установленные арбитражным судом, а также доказательства, на которых были основаны выводы суда об обстоятельствах дела, и доводы в пользу принятого решения, в том числе мотивы, по которым суд отверг те или иные доказательства, принял или отклонил приведенные в обоснование своих требований и возражений доводы лиц, участвующих в деле, включая законы и иные нормативные правовые акты, которыми руководствовался суд при принятии решения, и мотивы, по которым суд не применил законы и иные нормативные правовые акты, на которые ссылались лица, участвующие в деле.

Между тем в оспариваемом постановлении, а равно как в решение Арбитражного суда города Москвы от 29.05.2014 отсутствуют мотивы, по которым суд принял или отклонил доводы общества «Концерн Медведь Производственный участок № 7» относительно использования им в своей хозяйственной деятельности патента Российской Федерации № 104290.

В то же время данное обстоятельство, является существенным для разрешения настоящего спора, ввиду чего суд кассационной инстанции приходит к выводу о том, что указанные обстоятельства являются основанием для отмены постановления суда апелляционной инстанции и решения суда первой инстанции, как принятых при неправильном применении норм материального права, и содержащих выводы, не соответствующие фактическим обстоятельствам дела и имеющимся доказательствам.

Принимая во внимание, что для принятия законного и обоснованного решения требуется исследование и оценка необходимых доказательств, что невозможно в арбитражном суде кассационной инстанции в силу его ограниченных полномочий, дело в соответствии с пунктом 3 части 1 статьи 287 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации подлежит передаче на новое рассмотрение в арбитражный суд первой инстанции.

При новом рассмотрении дела суду необходимо устранить указанные недостатки, установить и исследовать все существенные для правильного рассмотрения дела обстоятельства, дать надлежащую правовую оценку доводам лиц, участвующих в деле, имеющимся в деле доказательствам, а также фактическим обстоятельств дела, изложив соответствующие выводы в решении с указанием мотивов отклонения тех или иных доводов или доказательств.

Вопрос о распределении расходов по оплате государственной пошлины за подачу кассационной жалобы судом кассационной инстанции не рассматривается. В силу абзаца второго части 3 статьи 289 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации при отмене судебного акта с передачей дела на новое рассмотрение вопрос о распределении судебных расходов разрешается судом, вновь рассматривающим дело.

Руководствуясь статьями 286, 287, 288, 289 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, суд постановил:

постановление Девятого арбитражного апелляционного от 28.08.2014 по делу № А40-11111/2014 отменить.

Дело направить на новое рассмотрение в Арбитражный суд города Москвы.

Постановление вступает в законную силу со дня его принятия.

www.garant.ru

Краткий гид по патентному троллингу

Патентные тролли делают деньги практически из воздуха, шантажируя компании исками о нарушении патентного законодательства, в расчете, что тем проще откупиться, чем тратиться на судебный процесс. «Право.Ru» рассказывает о докладе Stumping Patent Trolls on the Bridge to Innovation (Раздавить патентных троллей на мосту к инновациям), опубликованном на прошлой неделе американским Институтом прогрессивной политики (Progressive Policy Institute).

Patent Assertion Entity (PAE, Организация для защиты патентов) — это организация, созданная с целью защиты прав индивидуальных изобретателей. Но на деле такая защита часто оказывается лишь менее экстравагантным вариантом словосочетания «патентный троллинг», включающий использование слабых мест систем патентных прав и гражданских исков для получения выплат за действительные или выдуманные нарушения. «Патенты сформулированы настолько неопределенно, что трудно заранее сказать, нарушаются ли чьи-то права в том или ином случае. Если кто-то жалуется на нарушение своих прав, единственный способ разрешить противоречие — суд», — объясняет Фил Годберг из юрфирмы Shook Hardy & Bacon LLP.

Традиционный алгоритм действий таков: купить «спящий», т.е. неиспользуемый, патент, затем подождать, пока кто-то разработает похожую технологию, после чего подать иск о нарушении патентных прав. При этом тролли стараются заключить как можно больше досудебных соглашений, пусть даже на небольшие суммы. В одном случае PAE отправила более 8000 требований к потенциальным ответчикам, а в суд было подано всего 26 исков. И вот почему: по статистике после подачи иска PAE получает деньги только в 23% случаев, а если дело доходит до судебного разбирательства, для сравнения, в «здоровых» патентных делах истец выигрывает в 40% процессов.

В результате обильного питания тролли жиреют — компания Envision IP в апреле 2013 года в своем обзоре успешности патентных троллей перечисляет 14 «организаций, защищающих патенты», чьи акции торгуются на бирже, что подтверждает эффективность их бизнес-модели.

Немного истории

Первый успешный патентный тролль жил еще в XIX веке. Его звали Джордж Селден. В 1879 г. он подал патентную заявку на бензиновый автомобильный двигатель, но сумел оттянуть момент окончательной регистрации на 16 лет. Тем временем автомобильная отрасль выросла, и в 1895 г. ловушка захлопнулась; Селден заключил ряд лицензионных соглашений с автомобильными компаниями. Второй окружной суд США в 1911 г. поддержал его, указав, что Селден «всего лишь воспользовался задержками, которые допускал закон». За одним важным исключением — Генри Форд, решивший не поддаваться шантажу, выиграл процесс у Селдена.

Первая масштабная волна патентных исков случилась в 1880-е годы, когда были зарегистрированы десятки тысяч патентов на мелкие особенности известных технологий. Например, 6211 патентов на соху и плуг — «патентные акулы», как их тогда называли, тащили в суд фермеров, обвиняя их в использовании чужой технологии.

В ХХ веке первое место среди патентных троллей, по всей видимости, принадлежит Джерому Лемельсону, изобретателю, получившему около 600 патентов, начиная с середины столетия. Он сумел заработать около $1,3 млрд, используя трюк, придуманный Селденом (т.н. submarine patents, «подводные патенты» — заявленные, но полученные много лет спустя). Впрочем, сам Лемельсон всегда отрицал, что сознательно затягивал регистрацию патентов.

Современное прозвище — «патентный тролль» — основано на сказочном персонаже, который поджидает неосторожных путников, скрываясь под мостом, построенном кем-то другим, чтобы потребовать плату за проход. Своей популярностью прозвище обязано Питеру Деткину, использовавшему его в бытность свою корпоративным юристом Intel. В этом есть своя ирония, потому что сейчас Деткин известен как владелец примерно 20% компании Intellectual Ventures Management, которую многие считают как раз одним из патентных троллей.

Что лежит в основе

Фундамент такой практики заложила конституция США: в ней зафиксировано эксклюзивное право изобретателя на свое изобретение (на определенный срок). Кроме того, истцу не нужно доказывать, что нарушитель использовал чужую интеллектуальную собственность сознательно — достаточно показать, что ответчик импортировал или продавал продукт, созданный с использованием запатентованной технологии.

Авторы доклада из Progressive Policy Institute считают, что последняя волна исков стала возможной благодаря сочетанию трех основных факторов:

1. Возможности. В последнее время было зарегистрировано очень много новых изобретений, и большинство технологий используют множество патентов.

В 2010-2012 гг. подавалось в среднем 540 000 заявок на патенты в год, при том, что в 2000-2002 гг. — только 340 000 в год, а десятью годами ранее, в 1990-1992 — лишь 180 000 в год. Кроме того, сложные устройства и системы могут использовать буквально сотни тысяч патентов (в смартфоне, в среднем, их число доходит до 250 000).

2. Неопределенность формулировок. Описания запатентованных технологий настолько абстрактно сформулированы, что компания не в состоянии самостоятельно разобраться, нарушает ли она тот или иной патент, и где заканчивается один патент и начинается другой.

Отчасти это неизбежно — заявки сознательно составляются таким образом из опасения, что слишком детальное описание позволит обойти патент, изменив лишь незначительные особенности технологии. Законодательство допускает возможность отзыва чересчур обширного патента, но после 2001 г. требования для признания патента недействительным стали существенно жестче, что тоже сыграло на руку PAE.

Эта неопределенность — идеальная питательная среда для патентных троллей. Поскольку никто, в том числе и суд, не может сразу определить, нарушает ли та или иная технология чьи-то патентные права, PAE обычно находит подходящую формулировку иска. Хотя с середины 1990-х годов суды обычно проводят специальные предварительные слушания (т.н. «Markman hearings»), чтобы точно определить описанную в патенте технологию, ответчики, даже в случае благоприятного для них решения, бывают вынуждены потратить сотни тысяч долларов на юридическую поддержку.

3. Неравномерное распределение расходов и рисков.

Общая стоимость юридических услуг для ответчиков в патентных процессах в 2011 г. составила около $29 млрд (в 2005 г. — только около $7 млрд). Средняя сумма расходов на этапе подготовки к процессу составляет $1,6 млн, сам процесс — еще $2,8 млн, в случае, если на кону сумма в пределах от $1 млн до $25 млн. Кроме того, компании вынуждены открывать внутреннюю информацию, что создает риск утечки промышленных секретов, не говоря уже том, что сотрудники компании вынуждены отвлекаться от своих прямых обязанностей.

А вот истец практически ничем не рискует. Адвокатов PAE обычно нанимают на условиях гонорара выигрыша, поскольку такие компании ничего не производят; у них нет риска получить ответный иск, снизить производительность или потерять прибыль от запрета на продажи; репутационный ущерб им также безразличен. Поэтому, дождавшись момента, когда «их» технология станет широко использоваться, тролли грозят исками широкому кругу ответчиков, для которых поиск альтернативы уже будет слишком дорого стоить. Заваливая ответчиков исками, тролли заставляют их тратить огромные суммы на юридические услуги, стараясь сделать досудебное соглашение более привлекательным вариантом. Один такой истец-тролль даже объяснил прямым текстом свою ценовую политику — требовать на переговорах заметно меньше, чем истец потратил бы на защиту в суде.

Размер выкупа

Еще одним инструментом шантажа являются обеспечительные меры. Возьмем, например, иск, в 2006 г. едва не погубивший Blackberry. Дело развивалось по классическому сценарию. Компания NTP владела патентами, связанными с отправкой электронной почты по беспроводным сетям, но не использовала их. Когда в конце 1990-х годов несколько компаний стали предлагать этот сервис, NTP подала иск, в частности, против Research In Motion (RIM), производителя Blackberry. Присяжные встали на сторону истца, и суд запретил использование чужой технологии. NTP получил мощный аргумент в переговорах, и RIM пришлось заплатить $612,5 млн. — иначе бизнес просто бы разорился.

Предметы иска бывают самые разные. Один из троллей подал множество исков к онлайн-магазинам, утверждая, что владеет правами на технологию, использованную на их веб-сайтах — получения результатов поиска, не точно соответствующих запросу. Microsoft сообщил, что в среднем в любой отдельно взятый момент времени около 60 патентных претензий к нему ожидают рассмотрения в той или иной стадии, из-за чего компания вынуждена тратить десятки миллионов долларов ежегодно на юридическую поддержку. У Google, Blackberry, Earthlink и Red Hat расходы на адвокатов в гражданских исках выросли на 400% по сравнению с 2005 г.

Цена инноваций

Но если крупные компании еще способны противостоять натиску, то мелкие и средние — а их большинство — оказываются в очень уязвимой позиции. 55% бизнесов, ставших жертвами троллей, имеют прибыль менее $10 млн, а 82% — менее $100 млн. У них просто нет ресурсов для затяжных тяжб, и поэтому в большинстве случаев они вынуждены идти на досудебное соглашение. Даже если ответчик идет в суд и выигрывает, он все равно теряет время, которое можно было бы потратить на развитие.

Обычно в PAE объясняют, что судятся с благородной миссией — поддерживать изобретателей, неспособных защитить себя в борьбе с компаниями, ворующими изобретения. Однако, указывают авторы доклада, активность PAE на деле работает против инноваторов, потому что сдерживает венчурных капиталистов — те опасаются исков, в случае, если стартап окажется успешным, и вкладывают деньги со все возрастающей осторожностью. Ранее могущественная Федеральная торговая комиссия США (FTC) заявила, что, по ее мнению, PAE действуют не в интересах изобретателей, и в июне 2013 года объявила о намерении провести масштабное исследование влияния PAE на экономику в целом.

Обоюдоострые меры

Проблема еще и в том, что изначально перекосы в системе были созданы для того, чтобы уравнять шансы индивидуальных изобретателей, обычно не имеющих значительных ресурсов, и компаний, крадущих изобретения. В результате активность троллей влияет на инновации не только тем, что поощряет паразитизм, — выгоднее «выжимать» из патента все возможные доходы, чем заниматься воплощением следующей идеи, — но и провоцируя реакцию со стороны национальной правовой системы. В последние годы судами и законодателями был принят ряд решений, затрудняющих «непредусмотренное» использование механизма защиты патентных прав — но эти решения автоматически усложняют защиту прав и для «честных» обладателей патентов.

Таким было решение Верховного суда США по делу Ebay v. MercExchange, принятое в 2006 г. До этого дела суд почти автоматически принимал обеспечительные меры в интересах обладателя патента. Но ВС постановил, что истец должен сперва доказать, что такие обеспечительные меры необходимы, так же, как это издавна требовалось от истцов в других областях права. А именно, нужно показать, что а) был нанесен непоправимый ущерб, б) финансовой компенсации недостаточно, в) трудности, испытываемые истцом, требуют таких мер, и г) обеспечительные меры не повредят общественным интересам.

Стали строже требования к доказательствам объема ущерба. Ранее было принято, что минимальной выплатой должны быть 25% от прибыли, полученной от нарушения патентных прав. Но в деле Uniloc USA, Inc. v. Microsoft Corp. Федеральный окружной суд США постановил, что обладатель патента должен показать адекватность запрошенной суммы роялти. Кроме того, теперь истец не может основывать свои требования на прибыльности продукта в целом, но одновременно нужно учитывать в расчетах наименьший элемент устройства, нарушающий патент. Скажем, если патент касается антенны в смартфоне, то нельзя апеллировать к прибыли от продажи смартфона целиком, а нужно учитывать лишь прибыль от антенны.

Все эти ограничения выглядят разумно, но проблема в том, что сложность современного права требует значительных ресурсов для качественной подготовки к процессу — а таких ресурсов может не быть у изобретателя, не связанного с крупной компанией. Из-за этого не только PAE стало труднее злоупотреблять правом, но и честным изобретателям защищать свои изобретения.

На данный момент единственным существенным изменением американского патентного права стал America Invents Act, принятый в 2011 году (о нем писал Право.Ru). Этот закон, в частности, прекратил практику шантажа компаний с использованием допущенных последними мелких технических ошибок, например, указания на продукте номера патента с истекшим сроком действия. Но в последнее время представители всего политического спектра заявляют о решимости покончить с порочной практикой злоупотреблений системой. Месяц назад два сенатора, Патрик Лихи (один из авторов America Invents Act) и Майк Ли, — демократ и республиканец, соответственно, — опубликовали решительно и недипломатично сформулированное заявление о готовности реформировать патентное право, чтобы покончить со злоупотреблениями системой защиты патентных прав.

pravo.ru