Производство в третейском суде

Тема 7. Особенности производства по делу в третейском суде

Тема 7. Особенности производства по делу в третейском суде

Яркой особенностью регулирования процедуры третейского разбирательства является превалирование частных способов регулирования (в регламенте третейского суда и в соглашении сторон) над законодательным регулированием. Третейское разбирательство отличает от гражданского процесса иной статус самого третейского суда и усеченный состав участников процесса. Участниками третейского разбирательства являются его стороны, участие иных лиц должно быть обосновано прямым указанием в законе или соглашением сторон. Множественность участников в третейском разбирательстве зависит не столько от характера правоотношения между ними, сколько от наличия между ними третейского соглашения.

Субъектами третейского разбирательства могут быть:

— третейские судьи (состав суда);

— стороны и третьи лица (при определенных условиях);

— свидетели, эксперты, переводчики.

Взаимоотношения субъектов третейского разбирательства можно разделить на: взаимоотношения сторон между собой; взаимоотношения сторон с другими участниками третейского разбирательства; взаимоотношения участников процесса и суда.

Отношения сторон третейского разбирательства строятся на началах равенства и диспозитивности. Эти принципы присущи третейскому процессу в той же степени, что и гражданскому процессу. Особенностью гражданских процессуальных отношений является то, что они возникают с судом, а не между субъектами. В третейском разбирательстве взаимоотношения между сторонами не просто присутствуют, а определяют процессуальное поведение сторон и суда, поскольку стороны наделяют третейский суд компетенцией и определяют правила рассмотрения спора, которыми руководствуется суд.

Отношения сторон третейского разбирательства с третейским судом определяются тем, что третейское разбирательство основано на согласовании воли нескольких частных лиц, не вступающий в противоречие с общим дозволением государства. Компетенция третейского суда ограничена рамками третейского соглашения и возникает из частного соглашения, что делает положение суда в третейском процессе в корне отличным от положения государственного суда.

Характер отношений третейского суда и участников третейского разбирательства нельзя описать через отношения власти-подчинения, характерные для государственного правосудия. Третейский суд не вправе давать сторонам обязательные указания, за исключением единичных случаев, налагать на них меры ответственности за ненадлежащее поведение в процессе (если только не считать такой мерой возможность принятия негативного для стороны решения), у третейского суда отсутствует возможность принуждения. Нет властных полномочий в отношениях суда с такими участниками третейского разбирательства, как свидетели, переводчики, третьи лица, лица, располагающие доказательствами.

Стороны третейского разбирательства вправе устанавливать компетенцию третейского суда и его полномочия и могут изменять их по ходу процесса. Поэтому не стороны находятся в подчинении суда, который вправе давать им обязательные указания, а, напротив, сами стороны определяют круг полномочий суда и порядок его действий. Проявление властных отношений есть в конечной фазе третейского разбирательства — решении третейского суда, поскольку оно волевым образом изменяет правоотношения сторон. Однако принятие решения еще не вызывает властного эффекта; возможность его принудительного исполнения возникает вследствие судебного акта, вынесенного государственным судом по заявлению истца в третейском разбирательстве.

Вывод о подчинении третейского суда сторонам также не будет верным. Третейский суд связан взаимной волей обоих участников процесса, но не подчинен каждому из них в отдельности, что позволяет ему разрешать дело не в интересах одной из сторон. Получая от сторон полномочия на рассмотрение спора, третейский суд выходит из их подчинения, а его дальнейшие действия определяются им самостоятельно.

Воля сторон, вступающих во взаимоотношения с третейским судом, направлена на регулирование не имущественных, а процедурных отношений, единственным имущественным аспектом этих отношений выступает уплата третейского сбора. Поэтому нет оснований рассматривать деятельность третейского суда как разновидность гражданско-правовой сделки, поскольку она не порождает каких-либо материальных прав и обязанностей.

Законодательство о третейском разбирательстве не регулирует возможность вступления в третейский процесс третьего лица. Их вступлению в процесс препятствуют конфиденциальность третейского разбирательства и возможность участия в третейском процессе только лиц, заключивших третейское соглашение, — его сторон. В законе не указано, что третьи лица имеют те же права, что и стороны, поэтому они формально лишены возможности совершать какие-либо значимые процессуальные действия: оспаривать решения, формировать состав суда, заявлять отводы, участвовать в выработке правил разбирательства и т. д. Термин «третьи лица в третейском процессе» можно применять только условно, поскольку по своему статусу они имеют мало общего с третьими лицами, участвующими в гражданском процессе. Преградой к участию третьих лиц является принцип конфиденциальности. Процедура появления в третейском процессе третьих лиц должна выглядеть следующим образом: сами стороны или суд может предложить сторонам привлечь к участию в деле третье лицо. В случае согласия на это обеих сторон третье лицо уведомляется о рассмотрении спора в третейском суде и ему сообщается о возможности его участия в данном процессе при условии заключения соглашения со сторонами.

Не до конца сформировано отношение к правопреемству в третейском разбирательстве. Исходя из ст. 5 Федерального закона «О третейских судах в Российской Федерации», определяющей, что третейское соглашение заключается между сторонами, можно прийти к выводу о нераспространении действия третейской оговорки на нового кредитора, поскольку соглашение между этими сторонами отсутствует.

Третейское соглашение является добровольным и носит фидуциарный характер. В большинстве случаев сохранение в силе третейского соглашения не нарушает прав сторон и позволяет обеспечить надлежащую их защиту. Третейское соглашение сопровождает материальные правоотношения сторон. Статья 384 ГК РФ регулирует все условия договора безотносительно к тому, нормами каких отраслей права они регулируются. При цессии к новому кредитору переходят такие элементы режима сделки, как: претензионный порядок, способы фиксации нарушений договора, порядок и формы оплаты, налоговые таможенные и валютные обязательства. Предъявление иска в защиту нарушенных прав — одна из составных частей содержания права требования, перешедшего к новому кредитору. С учетом сказанного можно сделать вывод о том, что к упоминаемым в ст. 384 ГК РФ условиям, на которых права первоначального кредитора переходят к новому кредитору, относится и условие о рассмотрении споров в третейском суде. Таким образом, за исключением редких случаев, когда исполнение третейского соглашения явно связано с личностью сторон (в биржевых, корпоративных спорах), перемена лиц в обязательстве влечет за собой перемену и в третейском соглашении.

Порядок действий субъектов третейского разбирательства чаще всего подчинен четким правилам. Это дает основание к утверждениям, что существует третейская процессуальная форма. Анализ закона позволяет установить, что для третейского суда установлено два вида обязательных к использованию судебных актов — решение и определение. Третейский суд в ходе разбирательства может прибегать и к совершению процедурных действий в форме, не характерной для государственного суда, поскольку он самостоятельно определяет, в какой форме произвести то или иное действие.

В третейском разбирательстве существует влияние сторон и самого состава третейского суда на процессуальную форму, в то время как для государственного суда подобное влияние исключено — процессуальная форма устанавливается только законом. Признаки третейской процессуальной формы:

— устанавливается не только законом, но и локальными правовыми актами, усмотрением сторон и состава суда;

— не является всеобъемлющей (допускается осуществление процессуальных действий в иных, не запрещенных формах);

— закон не всегда содержит требования к ее внутреннему содержанию.

В контексте третейского разбирательства можно говорить не о необходимости следования процессуальной форме при совершении действий любыми его субъектами, а о следовании определенному порядку действий при совершении наиболее значимых процедурных действий в случаях, прямо предусмотренных источниками третейского разбирательства. Понятие «третейская процессуальная форма» имеет право на существование, но его содержание существенно уже, чем общее понятие процессуальной формы, и обладает иным внутренним содержанием.

Принципиальным отличием обеспечения иска в третейском разбирательстве служит то, что третейский суд не имеет возможности принудительно исполнить вынесенное определение об обеспечительных мерах. В силу своего негосударственного характера у третейского суда нет властных полномочий, позволяющих использовать органы исполнения судебных актов, как нет и собственного механизма принудительного исполнения. Это приводит к тому, что обеспечение иска становится одной из форм содействия государственной судебной системы третейскому разбирательству. Обеспечение иска по большей части происходит лишь в результате приведения в действие сложного правового механизма взаимодействия третейского суда и органов правосудия. Для получения исполнительного листа заявитель должен обратиться в компетентный суд в соответствии с правилами подведомственности, установленными процессуальными кодексами.

Механизм введения обеспечительных мер при рассмотрении дела в третейском суде урегулирован в российском законодательстве достаточно противоречиво. Так, ГПК РФ и АПК РФ слабо соотносятся с положениями Федерального закона «О третейских судах в Российской Федерации». ГПК РФ не регулирует процедуру выдачи исполнительного листа в порядке обеспечительных мер во время рассмотрения спора в третейском суде. Соответственно в случае такого обращения по п. 4 ст. 1 ГПК РФ суд общей юрисдикции должен будет применить аналогию закона, используя для этого соответствующие нормы АПК РФ, которые устанавливают, что арбитражный суд самостоятельно решает вопросы о введении обеспечительных мер, если спор рассматривается третейским судом.

Есть два способа обеспечения исковых требований в третейском разбирательстве: императивный и диспозитивный. При диспозитивном способе обеспечительных мер третейский суд может ввести их самостоятельно, но они распространяют свое действие исключительно на стороны третейского разбирательства, не обеспечиваются принудительной силой государства и добровольно исполняются сторонами. Императивный способ обеспечения иска базируется на введении принудительных обеспечительных мер, т. е. принятия этих мер при помощи принудительной силы государства. Способ введения обеспечительных мер, описанный в АПК РФ, как раз и является императивным. Он основан на реализации государством своих властных полномочий по принудительному обеспечению судебных решений и обеспечению для сторон реальной и эффективной защиты своих прав.

Наличие принципа конфиденциальности вносит существенные коррективы в процедуру разрешения спора в порядке третейского разбирательства. Наиболее сильно этот принцип влияет на возможность вступления в процесс третьих лиц, соединения исков. Другая особенность проявления этого принципа состоит в том, что возможность нахождения в помещении, где происходит рассмотрение дела, имеют только представители сторон. Присутствие любых иных лиц возможно только с согласия сторон. Этот же принцип запрещает третейским судам производить обобщение своей практики, не убрав из нее идентифицирующие стороны признаки. В силу указанного принципа третейский суд оказывается связанным волей сторон при совершении любого процессуального действия, которое может повлечь оглашение информации о рассмотрении спора конкретных сторон в третейском суде. В качестве презумпции закон устанавливает, что стороны исходят из недопустимости разглашения вышеуказанных сведений.

Возникновение компетенции третейского суда на основании третейского соглашения, заключенного сторонами, вызывает отличия в возможностях ответчика предъявить встречный иск. Для предъявления встречного иска в третейском разбирательстве достаточно критерия «существование взаимной связи встречного требования с требованием истца» и дополнительного критерия — допустимости рассмотрения спора в соответствии с третейским соглашением. Соответственно ключевым предметом исследования третейского суда является его компетенция на рассмотрение встречного иска. Возможность проведения зачета встречных требований во время процедуры третейского разбирательства законодатель урегулировал, используя те же условия о возможности его проведения, что и при встречном иске.

Не меньше проблем возникает при взаимодействии третейского разбирательства с государственной судебной системой. Проблема состоит в том, что законодатель не урегулировал влияние судебных актов третейского суда на судебный процесс и наоборот. Применительно к возможности одновременного рассмотрения тождественных исков, рассматриваемых в третейском суде и в государственном, в силу п. 1 ст. 148 АПК РФ арбитражный суд должен оставить иск без рассмотрения, если в производстве третейского суда имеется тождественное дело. Если арбитражный суд в процессе рассмотрения дела установит, что по тождественному делу имеется принятое решение третейского суда, то он должен прекратить производство по делу в силу п. 1 ст 150 АПК РФ. Аналогичное правило содержится и в ст. 38 Федерального закона «О третейских судах в Российской Федерации», которое обязывает третейский суд прекратить производство по тождественному делу, по которому уже вынесено судебное решение, вступившее в законную силу.

Ситуация, когда в третейском суде и в государственном суде рассматриваются иски, порождающие близкий или же идентичный правовой результат, но которые тем не менее не являются тождественными, получила образное название «проблемы параллельных исков», к ним же примыкают и иски, тесно связанные с предметом рассматриваемого иска и которые неизбежно окажут влияние на рассматриваемый спор.

Механизм распределения дел с помощью установления сторонами спора компетенции третейского суда хорошо справляется с возложенной на него функцией лишь до той поры, пока данное третейское соглашение охватывает все возможные группы споров, которые могут возникнуть из спорного правоотношения. При этом он становится бессильным, когда появляются лица, которые в силу закона имеют право предъявлять иски, связанные с правоотношением сторон, в связи с которыми стороны обратились в суд, но сторонами не являются. Наиболее часто параллельный иск может возникнуть из исков прокурора в защиту прав конкретного субъекта права, оспаривание акционером или участником общества заключенных обществом сделок (например, крупных или с заинтересованностью), лиц, обращающихся за признанием недействительной ничтожной сделки, лица, отвечающего солидарно, но не связанного третейским соглашением.

Параллельные иски объединены общим признаком: иск предъявляет субъект, который не подписывал третейское соглашение. В то же время непосредственные стороны спорного правоотношения, которые вступили в соответствующие права и приняли на себя обязанности, своей волей наделили компетенцией по урегулированию споров третейский суд. Это приводит к тому, что одно и то же правоотношение будет предметом судебного рассмотрения в разных судебных органах, каждый из которых вправе принять по спору свое решение, которые могут быть прямо противоположны друг другу.

На сегодняшний момент какое-либо однозначное регулирование проблемы параллельных исков отсутствует, а потому следует разрешать возникающие коллизии исходя из существующего регулирования и руководствуясь общими началами регулирования процессуальной деятельности и деятельности третейских судов. К таким началам следует отнести окончательность разрешения спора путем соответствующей правовой квалификации отношений сторон. С точки зрения компетенции третейский суд, как и государственный суд, вправе выносить подобные решения, в том числе и правоустановительные. В силу различного субъектного состава спорящих сторон, а также отсутствия прямого указания закона такие решения не имеют преюдициального значения. Тем не менее указанные решения судов имеют общеобязательное значение, и не учитывать такие его правовые свойства, как определенность и исключительность, нельзя. Более того, арбитражная практика идет по пути необходимости обязательно учитывать при принятии решения арбитражного суда решения других судов, входящих в судебную систему. Действительно, если суд уже установил, например, факт недействительности договора, то нет правовых оснований производить взыскание по указанному договору. Указанная логика вполне применима и к проблеме параллельных исков. Во всяком случае, третейский суд не может игнорировать факт принятия решения по параллельному иску. Представляется, что аналогичную позицию должен занимать и государственный суд в подобной ситуации, когда на решение третейского суда выдан исполнительный лист. Процессуальные кодексы, как и Федеральный закон «О третейских судах в Российской Федерации», не регулируют вопрос о приостановлении производства по делу при предъявлении параллельного иска.

В качестве ключевых особенностей производства по делу в третейском суде следует выделить возможность влияния сторон на правила рассмотрения спора; регулирование третейского разбирательства преимущественно диспозитивным методом; низкую степень властных проявлений в отношениях между судом и сторонами; усеченное использование процессуальной формы; более узкий состав участников третейского разбирательства.

law.wikireading.ru

В результате изучения гл. 31 студент должен:

• понятие и формы взаимодействия государственных и третейских судов;

• основания и порядок принудительного обеспечения иска, рассматриваемого третейским судом;

• порядок производства по делам об оспаривании решений третейских судов;

• порядок производства по делам о выдаче исполнительных листов на принудительное исполнение решений третейских судов;

уметь анализировать, толковать и правильно применять правовые нормы в области третейского судопроизводства;

владеть навыками анализа судебной правоприменительной практики по гражданским делам, связанным с рассмотрением и разрешением споров в третейских судах.

Понятие и формы взаимодействия государственных и третейских судов

Вопрос взаимодействия государственных и третейских судов является довольно сложным и неоднозначно решаемым в теории и на практике.

Так, Т. Н. Нешатаева считает, что государственный суд обладает правомочием осуществлять контроль за решениями третейских судов [1] . При этом в русском языке под контролем понимается «проверка, а также постоянное (выделено нами. – А.З.) наблюдение в целях проверки или надзора», что ни в коей мере не может быть отнесено к взаимодействию государственных и третейских судов. В свою очередь, А. Н. Кузбагаров отмечает, что «. законодателем установлен “двойной контроль” решений третейских судов» [2] .

Как справедливо отмечает Р. Н. Гимазов, «с позицией А. Н. Кузбагарова не представляется возможным согласиться в связи с тем, что фактически форм взаимодействия третейских и арбитражных судов (равно как и судов общей юрисдикции. – З.А.) не две, а значительно больше, и только две из них, причем с существенными оговорками, могут рассматриваться в качестве ограниченного контроля» [3] .

Аналогичных с Т. Н. Нешатаевой и А. Н. Кузбагаровым точек зрения поддерживаются и многие другие авторы.

С данным подходом, на наш взгляд, согласиться не представляется возможным, так как третейские суды не входят в государственную судебную систему, не составляют с государственными судами какой-либо иерархической системы, не находятся с ними в отношениях власти – подчинения. Они в соответствии со ст. 18 Федерального закона от 21.06.2002 № 102-ФЗ «О третейских судах в Российской Федерации» осуществляют свою деятельность на основе принципа независимости, в связи с чем говорить о каком-то их «подчинении» государственным судам нет никаких оснований. Совершенно не случайно М. И. Клеандров, рассматривая вопросы оспаривания решений третейских судов и выдачи исполнительных листов на их принудительное исполнение, использует термины «взаимодействие» и «взаимоотношения» третейских и государственных судов [4] , но не «контроль», «ревизия», «надзор» и т.п.

Следует также учитывать, что в соответствии со ст. 54 Конвенции об урегулировании инвестиционных споров между государствами и физическими или юридическими лицами других государств (ИКСИД/ICSID) от 18.03.1965 (подписана Россией 16 июня 1992 г.) решения третейских судов не подлежат контролю со стороны национальных судов.

Необходимо учитывать и позицию ВАС РФ, свидетельствующую об обратном. Так, ВАС РФ в письме «О проекте федерального закона “О внесении изменений и дополнений в приложение II к Закону РФ «О международном коммерческом арбитраже»”» прямо указал, что «. полномочия государства по контролю за принятием решений третейскими судами ограничиваются лишь возможностью проверки этих решений в процедуре обжалования и при запрете исполнения такого решения государственным судом по ходатайству одной из сторон. » по основаниям, прямо указанным в законе.

Под взаимодействием государственных и третейских судов следует понимать их взаимно обусловленную деятельность по уведомлению, содействию и ограниченному контролю в процессе осуществления ими юрисдикционной деятельности.

Однако при этом необходимо иметь в виду, что понятие «взаимодействие государственных и третейских судов» является в определенной мере условным, так как:

– при уведомлении компетентного государственного суда о создании постоянно действующего третейского суда с ним фактически взаимодействует не сам третейский суд, а организация, его создавшая;

– при направлении материалов разрешенного третейским судом ad hoc дела для хранения в компетентный государственный суд с последним взаимодействует не сам третейский суд как юрисдикционный орган, а состав третейского суда, рассмотревший и разрешивший дело;

– с заявлением об обеспечении иска, рассматриваемого (планируемого к рассмотрению) в третейском суде в компетентный государственный суд обращается не сам третейский суд, а заинтересованная сторона третейского судопроизводства;

– с заявлением об оспаривании решения третейского суда или о выдаче исполнительного листа на принудительное исполнение решения третейского суда в компетентный государственный суд обращается заинтересованная сторона третейского судопроизводства;

– только в процессе рассмотрения дел об оспаривании решения третейского суда или о выдаче исполнительного листа на принудительное исполнение решения третейского суда компетентный государственный суд может взаимодействовать непосредственно с постоянно действующим третейским судом, разрешившим дело, путем истребования из его архива материалов рассмотренного дела.

При этом есть все основания согласиться с Р. Н. Гимазовым и употреблять для всех перечисленных случаев обобщенное сводное понятие «взаимодействие государственных и третейских судов», так как оно в полной мере будет характеризовать все формы взаимно обусловленной деятельности по уведомлению, содействию и ограниченному контролю в процессе осуществления компетентным государственным и третейским судами их юрисдикционной деятельности [5] .

Системный анализ норм Федерального закона «О третейских судах в Российской Федерации», Закона РФ «О международном коммерческом арбитраже», ГПК позволяет выявить две группы форм взаимодействия государственных и третейских судов: судоустройственную и судопроизводственную.

Так как действующее законодательство в п. 1 ст. 3 Федерального закона «О третейских судах в Российской Федерации» предусматривает два вида третейских судов – постоянно действующие и созданные для разрешения конкретного спора, в рамках судоустройственной формы третейские суды с государственными судами взаимодействуют двояко.

Во-первых, организация – юридическое лицо, образовавшая постоянно действующий третейский суд, направляет в соответствии с п. 4 ст. 3 Федерального закона «О третейских судах в Российской Федерации» в компетентный государственный суд копии документов, свидетельствующих о его образовании:

– решение об образовании постоянно действующего третейского суда;

– положение о постоянно действующем третейском суде;

– список третейских судей.

Данная форма взаимодействия является в настоящее время в Российской Федерации уведомительной, так как в соответствии с действующим законодательством какого-либо утверждения или регистрации со стороны государственных регистрирующих органов или судов за собой не влечет. Организация просто ставит в известность государственный суд о том, что ею создан на территории, на которой он осуществляет свою судебную власть, постоянно действующий третейский суд.

По необъяснимой причине отдельные авторы придерживаются диаметрально противоположной точки зрения. Так, А. В. Максименко указывает на необходимость увеличения контроля со стороны государственных судов за созданием третейских судов с целью выявления возможных нарушений на этой стадии и увеличения профессионализма третейских судей [6] . С данной точкой зрения согласиться не представляется возможным, так как, во-первых, для «увеличения контроля» необходимо, чтобы он существовал, а государственные суды в нашей стране не контролируют процесс создания третейских судов и, кроме того, невозможно представить, каким именно образом контроль государственных судов за созданием третейских судов будет способствовать «увеличению профессионализма третейских судей». Во-вторых, решение третейского суда для разрешения конкретного спора в месячный срок после его принятия направляется вместе с материалами по делу для хранения в компетентный государственный суд.

Данная форма взаимодействия существует только применительно к третейским судам ad hoc и обусловлена тем, что после рассмотрения дела и принятия по нему решения подобный третейский суд прекращает свое существование, в связи с чем не имеет возможности самостоятельно хранить материалы рассмотренного дела.

Постоянно действующие третейские суды в данной форме с государственными судами не взаимодействуют, так как в соответствии с п. 2 ст. 39 Федерального закона «О третейских судах в Российской Федерации» самостоятельно хранят рассмотренные дела в течение пяти лет с момента принятия по ним решения, если иное не предусмотрено их Правилами.

Судопроизводственная группа форм взаимодействия третейских и государственных судов является более сложной и многоплановой.

Нормами действующего законодательства в судопроизводственной группе выделяются следующие формы взаимодействия третейских и государственных судов:

– принятие обеспечительных мер по делу, рассматриваемому третейским судом. Данная форма взаимодействия включает в себя две подформы: принятие обеспечительных мер непосредственно по делу, рассматриваемому третейским судом, и принятие предварительных обеспечительных мер по делу, которое планируется передать на рассмотрение в третейский суд;

– оспаривание решения третейского суда;

– выдача исполнительного листа на принудительное исполнение решения третейского суда;

– в рамках оспаривания решения третейского суда и выдачи исполнительного листа на принудительное исполнение решения третейского суда существует еще одна подформа взаимодействия третейских и государственных судов – истребование материалов рассмотренного дела из третейского суда.

  • [1] Подробнее об этом см.: Комментарии к Арбитражному процессуальному кодексу Российской Федерации / под ред. В. Ф. Яковлева, М. К. Юкова. М., 2003.
  • [2]Кузбагаров А. Н. Примирение сторон по конфликтам частноправового характера: дис. . докт. юрид. наук. СПб., 2006. С. 115.
  • [3]Гимазов Р. Н. Процессуальные аспекты взаимодействия арбитражных и третейских судов: дис. . канд. юрид. наук. Саратов, 2006. С. 18.
  • [4]Клеандров М. И. Экономическое правосудие в России: прошлое, настоящее, будущее. М., 2006. С. 193–194.
  • [5]Гимазов Р. Н. Процессуальные аспекты взаимодействия арбитражных и третейских судов: дис. . канд. юрид. наук. Саратов, 2006. С. 21.
  • [6]Максименко А. В. Третейская форма разрешения коммерческих споров в Российской Федерации. Саратов, 2003. С. 7, 31.

studme.org

Производство по делам, рассматриваемым (рассмотренным) третейским судом

В результате изучения главы студент должен:

знать

■ основания и порядок принудительного обеспечения иска, рассматриваемого в третейском суде;

■ процессуальный порядок рассмотрения дел об оспаривании решений третейских судов;

■ процессуальный порядок рассмотрения дел о выдаче исполнительных листов на принудительное исполнение решений третейских судов;

■ основания отмены решений третейского суда или отказа в выдаче исполнительного листа на принудительное исполнение решения третейского суда;

уметь

■ давать квалифицированные юридические консультации в рамках производства по делам, связанным с рассмотрением и разрешением дел в третейских судах;

■ правильно применять, соблюдать и толковать нормы, регулирующие порядок производства по делам, связанным с рассмотрением и разрешением споров в третейских судах;

владеть

■ навыками анализа судебной правоприменительной практики по гражданским делам, связанным с рассмотрением и разрешением споров в третейских судах.

Принудительное обеспечение иска, рассматриваемого в третейском суде

При рассмотрении дела в третейском суде заинтересованная сторона в соответствии со ст. 25 Закона о третейских судах вправе обратиться в компетентный государственный суд с заявлением о принятии последним принудительных мер по обеспечению иска.

Действующие нормативные акты (указанный Закон, ГПК и АПК) различно регламентируют ряд существенных моментов принятия принудительных обеспечительных мер, в связи с чем представляется целесообразным проанализировать в комплексе соответствующие предписания приведенных Закона и кодексов.

В п. 4 ст. 25 названного Закона указывается, что заявление об обеспечении иска, рассматриваемого в третейском суде, подается в компетентный государственный суд:

– или по месту осуществления третейского разбирательства;

– или по месту нахождения имущества, в отношении которого могут быть приняты обеспечительные меры.

В ч. 3 ст. 90 АПК закреплены иные критерии определения компетентного арбитражного суда:

– либо по месту нахождения третейского суда;

– либо по месту нахождения или места жительства должника;

– либо по месту нахождения имущества должника.

Нормами ГПК данный вопрос вообще не регламентируется.

Из приведенных статей с очевидностью следует, что единого механизма определения компетентного суда, в который следует обратиться с заявлением о принятии принудительных обеспечительных мер, в настоящее время не существует. Содержащиеся в названом Законе и в АПК механизмы определения государственного суда, компетентного решить вопрос о применении принудительных обеспечительных мер, не совпадают друг с другом, что на практике может вызвать определенные трудности.

На наш взгляд, при установлении компетентного суда более приемлемыми являются формулировки «по месту осуществления третейского разбирательства», «по месту нахождения или места жительства должника» и «по месту нахождения имущества, в отношении которого могут быть приняты обеспечительные меры». Выражение «по месту нахождения третейского суда», предусмотренное нормой АПК, не несет в себе никакой смысловой нагрузки, так как дело по соглашению сторон может рассматриваться и в другом месте – на территории другого субъекта РФ. В такой ситуации заинтересованной стороне для подачи заявления о принятии принудительных обеспечительных мер придется обращаться в арбитражный суд, расположенный в иной области, крае, республике, что совершенно не соответствует задаче доступности правосудия, закрепленной в Рекомендации Комитета министров Совета Европы от 14.05.1981 № R (81) 7 «Комитет министров – государствам-членам относительно путей облегчения доступа к правосудию». В ней, в частности, отмечается, что право на доступ к правосудию, гарантированное ст. 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод, является одним из основных признаков любого демократического общества. В развитие данной рекомендации обеспечение доступности правосудия признано одной из основных задач проводимой в нашей стране судебной реформы в соответствии с постановлением Верховного Совета РСФСР от 24.10.1991 № 1801-1 «О концепции судебной реформы в РСФСР» и постановлением Правительства РФ от 21.09.2006 № 583 «О федеральной целевой программе “Развитие судебной системы России” на 2007–2012 годы».

В действующем законодательстве имеются существенные расхождения и относительно перечня прикладываемых к заявлению о принудительном обеспечении иска документов.

Так, в соответствии с абз. 2 п. 4 ст. 25 Закона о третейских судах к названному заявлению прилагаются:

– доказательства предъявления иска в третейский суд;

– определение третейского суда о принятии обеспечительных мер;

– доказательства уплаты государственной пошлины в установленных законом порядке и размере.

В п. 5 ст. 92 АПК содержится иной перечень обязательных приложений:

– заверенная председателем постоянно действующего третейского суда копия искового заявления, принятого к рассмотрению третейским судом, или нотариально удостоверенная копия такого заявления;

– заверенная надлежащим образом копия соглашения о третейском разбирательстве.

В нормах ГПК данный вопрос вообще никак не регламентируется.

Таким образом, как с вопросом установления компетентного суда, так и с определением обязательных приложений к заявлению о принудительном обеспечении иска, в нормах законодательства нет согласованности и единообразия.

Как представляется, понятия «доказательства предъявления иска в третейский суд» (Закон о третейских судах) и «заверенная председателем постоянно действующего третейского суда копия искового заявления, принятого к рассмотрению третейским судом» (АПК) фактически совпадают, различаясь только терминологически, и призваны документально подтвердить факт обращения стороны в третейский суд с исковым заявлением.

Таким образом, при обращении в компетентный государственный суд с заявлением о принятии принудительных обеспечительных мер к нему необходимо приложить в обязательном порядке копию искового заявления, заверенную председателем постоянно действующего третейского суда либо нотариусом (в случае, если дело рассматривается в третейском суде ad hoc).

Требование Закона о третейских судах о приложении к заявлению о принудительном обеспечении иска определения третейского суда о принятии обеспечительных мер представляется нелегитимным и лишенным смысла, так как третейский суд, являясь негосударственным юрисдикционным органом, не наделен правом принимать принудительные обеспечительные меры. Третейский суд в соответствии с нормами п. 1 и 2 ст. 25 названного Закона может лишь распорядиться о принятии какой-либо стороной обеспечительных мер, но это распоряжение, во-первых, носит диспозитивный характер и не подлежит принудительному исполнению, а во-вторых, не нуждается в каком-либо подтверждении в компетентном государственном суде. Таким образом, принимая определение о принудительном обеспечении иска и направляя его в качестве приложения к заявлению об обеспечении иска в компетентный государственный суд, третейский суд явно превысит свою компетенцию. Кроме того, данное определение не влечет за собой никаких процессуальных последствий для государственного суда.

Содержащееся в п. 5 ст. 92 АПК требование о приложении к заявлению о принудительном обеспечении иска заверенной надлежащим образом копии соглашения о третейском суде также нуждается в определенном анализе. Наибольшую сложность здесь представляет формулировка «заверенной надлежащим образом». В соответствии с подп. 1 п. 3 ст. 45 Закона о третейских судах председатель постоянно действующего третейского суда наделяется правом заверять копии решений, принятых данным третейским судом. Если дело рассматривается в третейском суде ad hoc, то копии решений подлежат исключительно нотариальному заверению. В подп. 2 п. 3 указанной статьи, регламентирующей приложение оригинала или копии соглашения о третейском суде, не оговаривается механизм надлежащего заверения названной копии. Из этого следует, что на оформление надлежащей копии соглашения о третейском суде распространяются требования, относящиеся к процедуре заверения копии решения третейского суда. Иными словами, если дело рассматривается в постоянно действующем третейском суде, то копию соглашения о третейском суде вправе заверить председатель данного третейского суда (но никак не его заместитель или председатель состава третейского суда, непосредственно рассматривающего дело), а если дело рассматривается в третейском суде ad hoc – только нотариус. Аналогично данный вопрос решается в нормах ГПК (п. 1 и 2 ч. 3 ст. 419, п. 1 и 2 ч. 3 ст. 424) и АПК (п. 1 и 2 ч. 3 ст. 231, п. 1 и 2 ч. 3 ст. 242).

Закон о третейских судах регулирует исключительно порядок образования и деятельности третейских судов, находящихся на территории РФ, вследствие чего его нормы не могут применяться иными юрисдикционными органами. Однако в ч. 4 ст. 1 ГПК отмечается, что в случае отсутствия нормы процессуального права, регулирующей отношения, возникшие в ходе гражданского судопроизводства, суды общей юрисдикции применяют норму, регулирующую сходные правоотношения. Таким образом, при обращении с заявлением о принудительном обеспечении иска, рассматриваемого в третейском суде, в суд общей юрисдикции последним могут применяться вышеназванные нормы указанного Закона, так как регламентированные ими вопросы в ГПК не проработаны.

В заявлении, подаваемом в компетентный суд о принятии принудительных обеспечительных мер по делу, рассматриваемому в третейском суде, должны содержаться следующие реквизиты:

– наименование государственного суда, в который подается заявление;

– наименования сторон третейского судопроизводства, их место нахождения (жительства);

– обоснование причины обращения с заявлением о принудительном обеспечении иска;

– принудительная обеспечительная мера, которую просит принять истец;

– перечень прилагаемых к заявлению документов;

– дата подачи заявления и подпись заявителя либо его представителя, надлежаще на то уполномоченного.

Данный перечень требований, закрепленный в ч. 2 и 3 ст. 92 АПК, является исчерпывающим и расширительному толкованию не подлежит. В нормах ГПК и Закона о третейских судах не указывается, какие именно сведения должны содержаться в заявлении об обеспечении иска. В данной связи на практике во всех случаях, как представляется, до внесения в ГПК и названный Закон соответствующих дополнений, должны соблюдаться вышеприведенные нормативные предписания АПК.

К заявлению в компетентный суд о принудительном обеспечении иска, рассматриваемого в третейском суде, должны прилагаться следующие документы:

– заверенная председателем постоянно действующего третейского суда копия искового заявления, принятого к рассмотрению третейским судом. В случае рассмотрения дела третейским судом ad hoc в государственный суд с заявлением о принудительном обеспечении иска должна подаваться нотариально заверенная копия искового заявления;

– заверенная председателем постоянно действующего третейского суда копия соглашения о передаче спора на рассмотрение в третейский суд. В случае рассмотрения дела в третейском суде ad hoc данная копия заверяется нотариально;

– документ, подтверждающий уплату государственной пошлины. В соответствии с п. 12 ч. 1 ст. 333.19 НК в данном случае государственная пошлина уплачивается в размере 200 руб.

Данный перечень приложений к заявлению в компетентный суд о принудительном обеспечении иска, рассматриваемого в третейском суде, закрепленный в п. 5 и 6 ст. 92 АПК, является исчерпывающим и расширительному толкованию не подлежит. В нормах ГПК не содержится сведений о документах, подлежащих приложению к заявлению о принудительном обеспечении иска. Таким образом, при принятии государственным судом (как арбитражным, так и судом общей юрисдикции) заявления о принудительном обеспечении иска, рассматриваемого в третейском суде, судьями должно проверяться исключительно наличие или отсутствие в качестве приложений к нему вышеперечисленных документов. Требование приложения или представления каких-либо иных документов законодательством не предусматривается и, следовательно, является недопустимым.

В случае если заявление об обеспечении иска не соответствует (по своему содержанию или по наличию приложений) вышеотмеченным требованиям, компетентный суд оставляет данное заявление без движения по общим правилам (ст. 136 ГПК), о чем незамедлительно сообщает заявителю. Отказать в принятии обеспечительных мер судья компетентного суда в данной ситуации не вправе. После устранения заявителем отмеченных недостатков заявление о принудительном обеспечении иска рассматривается по существу.

Действующим законодательством (п. 3 ст. 93 АПК) предусматривается возможность отказа в принудительном обеспечении иска только в случае, если для этого отсутствуют основания, предусмотренные ст. 90 АПК, на которых, на наш взгляд, следует остановиться подробнее, так как они во многом носят оценочный характер.

В ст. 139 ГПК указывается, что обеспечение иска допускается во всяком положении дела, если непринятие мер по обеспечению иска может затруднить или сделать невозможным исполнение судебного акта. Заявитель, подавая в компетентный суд заявление о принудительном обеспечении иска, указывая, о применении каких именно обеспечительных мер он ходатайствует, должен доказать, что их непринятие повлечет за собой последствия, указанные в названной статье. Наряду с этим он должен обосновать и доказать соразмерность испрашиваемых им принудительных обеспечительных мер его исковому требованию.

Как совершенно справедливо отмечает В. В. Ярков, употребление в гипотезе ч. 2 ст. 90 АПК, равно как и в ст. 139 ГПК, слов «может затруднить» и «сделать невозможным» свидетельствует о том, что суд не должен достоверно устанавливать факты уклонения ответчика от будущего исполнения решения суда. Вместе с тем суду необходимо установить высокую степень вероятности существования таких фактов.

Как следует из норм ГПК, заявитель в обоснование заявления о принятии принудительных обеспечительных мер вправе приводить любые фактические данные о потенциальной недобросовестности контрагента в споре, к числу которых могут быть отнесены, например, умышленное уклонение последнего от формирования состава третейского суда, заявление им необоснованных ходатайств и требований с целью затягивания рассмотрения дела, принятие мер к сокрытию или переводу имущества на дочерние организации, попытка объявить себя банкротом и т.п.

Подобный подход признается верным и в зарубежной правоприменительной практике. Так, по мнению немецкого процессуалиста Э. Штанке, не требуется полного убеждения судьи в наличии подобных фактов. Заявителю необходимо лишь привести достаточные основания о потенциальном затруднении или невозможности исполнения в будущем судебного акта, подтверждение которых допускается любыми средствами доказывания.

Таким образом, судья компетентного суда вправе отказать в принудительном обеспечении иска только в случаях: недоказанности возможного неисполнения впоследствии судебного решения либо реальности потенциального причинения значительного ущерба заявителю; установления явной несоразмерности испрашиваемых принудительных обеспечительных мер исковым требованиям заявителя. Каких-либо иных оснований для отказа в принятии принудительных обеспечительных мер действующее законодательство не предусматривает.

По результатам рассмотрения заявления о принятии принудительных обеспечительных мер компетентный суд выносит определение об обеспечении либо об отказе в обеспечении иска (ст. 141 ГПК). На основании определения о принудительном обеспечении иска выдается исполнительный лист (ч. 2 ст. 142 ГПК), исполняемый по общим правилам исполнительного производства.

Президиум Верховного Суда РФ в Обзоре законодательства и судебной практики Верховного Суда Российской Федерации за первый квартал 2010 г. указал следующий механизм действия суда общей юрисдикции при поступлении заявления об обеспечении иска, рассматриваемого третейским судом. В соответствии с ч. 4 ст. 25 Федерального закона «О третейских судах в Российской Федерации» заявление об обеспечении иска, рассматриваемого в третейском суде, подается стороной в компетентный суд по месту осуществления третейского разбирательства или месту нахождения имущества, в отношении которого могут быть приняты обеспечительные меры. К заявлению об обеспечении иска прилагаются доказательства предъявления иска в третейский суд, определение третейского суда о принятии обеспечительных мер, а также доказательства уплаты государственной пошлины в порядке и размере, которые установлены федеральным законом.

Пунктом 5 названной статьи установлено, что рассмотрение компетентным судом заявления об обеспечении иска, рассматриваемого в третейском суде, и вынесение им определения об обеспечении иска или об отказе в его обеспечении осуществляются в порядке, установленном арбитражным процессуальным или гражданским процессуальным законодательством РФ.

Из вышеизложенной нормы следует, что после рассмотрения и удовлетворения третейским судом заявления об обеспечении иска сторона третейского разбирательства обращается в районный суд с заявлением о реализации определения третейского суда.

Районный суд рассматривает заявление об обеспечении иска в течение срока и по правилам, установленным ст. 141 ГПК. При рассмотрении заявления суд оценивает его обоснованность в необходимости принятия испрашиваемых обеспечительных мер и их соразмерность заявленному в третейский суд требованию, а также возможность обеспечения исполнения решения третейского суда (ст. 139, ч. 1 и 3 ст. 140 ГПК). Одновременно районный суд проверяет наличие либо отсутствие предусмотренных ст. 426 ГПК оснований, препятствующих выдаче исполнительного листа в порядке ч. 2 ст. 142 ГПК.

В определении об обеспечении иска, рассматриваемого в третейском суде, либо об отказе в применении обеспечительных мер судья районного суда излагает мотивы, на которых основаны его выводы по существу рассматриваемого заявления. Определение районного суда может быть обжаловано в порядке и в сроки, установленные ст. 145 ГПК.

Данная рекомендация Президиума Верховного Суда РФ не может быть применима на практике в силу следующих обстоятельств:

– во-первых, совершено недопустимой и нелегитимной является практика изменения процессуального законодательства (в данном случае фактически введения в ГПК новой категории гражданских дел) в нарушение предписаний п. «о» ст. 71 Конституции;

– во-вторых, решая вопрос о применении по аналогии закона следует в первую очередь применять закон, наиболее подходящий к ликвидации правовой лакуны, – в данном случае АПК, а не Федеральный закон «О третейских судах в Российской Федерации», так как последний ни коим образом, как регламентирующий деятельность негосударственного юрисдикционного органа, не может применяться государственным судом при наличии более подходящего кодифицированного нормативного акта;

– в-третьих, нормы указанного Закона, регламентирующие процедуру обеспечения иска, рассматриваемого в третейском суде, распространяются либо непосредственно на третейский суд (п. 1 и 2 ст. 25), либо носят отсылочный к цивилистическим процессуальным кодексам характер (п. 5);

– в-четвертых, предписываемая проверка районным судом при решении вопроса об обеспечении иска, рассматриваемого третейским судом, наличия либо отсутствия предусмотренных ст. 426 ГПК оснований, препятствующих выдаче исполнительного листа в порядке ч. 2 ст. 142 ГПК, является не легитимной, так как: 1) действие ст. 426 ГПК распространяется на выдачу исполнительного листа на принудительное исполнение решения третейского суда, а не определения суда общей юрисдикции [1] ; 2) подавляющее большинство оснований для отказа в выдаче исполнительного листа на принудительное исполнение решения третейского суда, закрепленные в ст. 426 ГПК, должны доказываться заинтересованной стороной, которая в силу предписаний ст. 141 ГПК вообще не подлежит извещению о рассмотрении подобного заявления. 1