Правила жизни ведущий

На российском телевидении сегодня, увы, редкостью стали ведущие, смотреть и слушать которых можно долго, без опасения передозировки. Законы современного ТВ предполагают категоричность суждений, жёсткую манеру диалога с собеседником, умение залезть и в душу, и в спальню, а также разудалый имидж «своего парня».

Каким же долгожданным стало появление на экране абсолютного антипода привычному образу «телезвезды»: художник, архитектор и дизайнер Алексей Бегак привнёс в российскую телепалитру недостающие краски – интеллигентность, доброжелательность, достоинство. Наверное, именно поэтому какую бы программу он ни вёл – «С новым домом», «Тысяча мелочей», «Большая опера» или «Правила жизни», это всегда интересно.

Алексей, вы когда-нибудь мысленно примеряли на себя работу в медицинском телепроекте?

– Сразу скажу «нет» и поясню, почему. Потому что это будет полнейшая фикция. Если в оперу можно поиграть, то в медицину играть нельзя, здесь необходимо быть профессионалом.

Кстати, «Большая опера» – самый анти-мой проект, я вступил в него только из творческой жадности. Стало интересно, смогу ли я сделать и это в том числе? Хотя в музыке не разбирался, не отличал Верди от Россини, не чувствовал прелести оперного искусства. Поначалу была мука из-за ощущения, что я не на высоте. У меня даже сейчас мороз по коже, когда я вспоминаю: идёт запись первых программ «Большой оперы», в жюри сидят Образцова, Калинина, Бертман и Холендер, они что-то говорят, мне надо на это реагировать, а я не понимаю, о чём они говорят. Опера – это вообще не мой вид искусства. Был. Сейчас-то я часто хожу в оперу, так что нет худа без добра. Ещё один положительный результат работы в проекте – у меня теперь есть смокинг со всем набором: рубашки, туфли, запонки, бабочки. Раньше я этого никогда не носил.

В целом я доволен, хотя это был тяжелый опыт. Но если рассматривать преодоление как путь к совершенствованию – да, внутренне я стал круче.

– В программе «Правила жизни» вы чувствуете себя комфортно?

– Поначалу – нет. Я не журналист, не профессиональный «говорильщик». Но если в первом своём проекте я делал то и говорил о том, что знаю и умею, то есть об устройстве дома, то здесь в первое время было неловко: почему – я? Потом придумал свою роль и освоился. С самого начала я не претендую на знание во всех областях, которые мы затрагиваем в программе «Правила жизни». В каких-то вопросах разбираюсь, и тогда участвую в разговоре более профессионально, а в каких-то говорю: «Ребята, я – абсолютный чайник и с большим интересом вас послушаю».

Вначале очень уставал (пишем же по 10-12 интервью в день), быть интервьюером – значит настраиваться на волну собеседника. Это выматывает. Но есть люди невероятно интересные, есть темы интересные. Заряжаешься так, что забываешь и про студию, и про операторов.

– По-вашему, какова аудитория программы и соответствует ли она той, которую вы хотели бы иметь своими зрителями?

– Предполагаю, что телевизор вообще смотрят процентов на 80 женщины, возраст которых пятьдесят с плюсом. Большинство теле зрителей – люди, у которых много свободного времени. Канал «Культура», наверное, смотрит в большей степени читающая публика.

Что касается целевой аудитории «Правил жизни», таковой нет, мы не ориентируемся ни на кого конкретно. В последнее время ко мне стали подходить молодые люди – 25-30 лет – и гово рить: «Спасибо за передачу, интересно». Это, конечно, радует.

– Я воспринимаю ваш проект как просветительский. Поэтому мне казалось, что вам было бы интересно видеть своими зрителями как раз людей молодых, когда ещё есть возможность сформировать у человека общий уровень культуры.

– Согласен с вами, это было бы очень здорово. Я и сам в ходе работы над проектом узнаю огромное количество нового и убеждаюсь, что не знаю намного больше, чем знаю.

– Зачем вообще нужны правила жизни? Ведь есть люди, которые, размахивая знаменем свободы, заявляют: «Я хочу жить и вести себя в обществе так, как считаю нужным, ни с кем не соизмеряя свои поступки».

– Правила нужны, если ты вообще человек культуры. Я имею в виду культуру как не занятие каким-то видом искусства, а как систему усвоения и передачи знаний от прежних поколений следующим, как систему взаимоотношений людей в мире. Римское право родилось именно из понимания того, что, если люди не договорятся, они будут друг друга убивать просто потому, что им этого захотелось. Этикет – это, конечно, не римское право, но тоже свод важных правил.

Говорить «мне не нужны никакие правила» несерьёзно. Напри мер, правила дорожного движения – простая же вещь, но людям, не признающим правил общечеловеческой культуры вообще и ПДД в частности, свойственно выезжать на перекрёсток на мигающий жёлтый сигнал светофора в надежде проскочить. А на других перекрёстках тоже кто-то проскочил на жёлтый, и в результате город стоит.

Наша национальная особенность – быть людьми непослушными по мелочам, нарушающими правила, в результате чего наша жизнь порой становится невыносимой.

– Вас самого программа многому научила?

– Конечно, и на всех уровнях. От самого простого бытового, например, в вопросах этикета: с какой стороны тарелки класть салфетку в ресторане, как правильно заходить в лифт с дамой. До правил русского языка: не знал разницы между словами «одевать» и «надевать», теперь знаю. Много узнал исторических фактов – могу блеснуть в застолье.

Но самое главное – это меняющееся мироощущение. Когда ты делаешь дело, за которое тебе говорят спасибо, внутренне чувству ешь себя увереннее. А я по природе человек, который не отличается уверенностью в себе. Это может показаться странным и, возможно, так не выглядит со стороны, но я не крутой парень. Вообще. В этом смысле работа на телевидении даёт мне очень многое. А это ещё один шаг к счастью. Вот для чего я этим занимаюсь.

– По какому принципу вы подбираете медицинские темы?

– По принципу интересности. Изначально медицинской тематики в программе не было вообще. Потом со старым товарищем моего отца профессором Александром Бронштейном мы подумали, почему бы не поговорить о том, что правила здорового образа жизни тоже имеют значение? Если их соблюдать, тогда есть шанс подольше побыть с нашими детьми и внуками.

Так мы сделали энное количество программ с Александром Семёновичем, причём несколько тем было просто феерических, с моей точки зрения. Например, про то, что ранние формы рака молочной железы у женщин могут выявлять их мужья и любимые, ласкающие своих возлюбленных. Или про то, что в США начальник тюрьмы следит за тем, чтобы заключённым вовремя проводили колоноскопию для ранней профилактики онкозаболеваний. Для них это – правила жизни, а для нашей страны – фантастика.

Сейчас у меня новый собеседник по медицинской тематике – нейрохирург Алексей Кащеев. В одной из последних программ мы коснулись вопроса, что такое боль: механизм этого явления и реакция врача на боль у пациента. Можно и нужно ли испытывать и выражать сочувствие к чужой боли, долгие годы работая в медицине? Очень интересный разговор получился.

Некоторые темы на канале «Культура» не принимаются, несмотря на их очевидную нужность. Например, культура сексуальных отношений, в том числе в исторической ретроспективе, или культура вино-потребления. Табакокурение и винопитие как темы в принципе на российском телевидении запрещены. Мне трудно судить, хорошо это или плохо. Но. странновато. Перед глазами примеры регионов мира, в которых вино на столе постоянно вместе с хлебом, сыром и мясом, и при этом меньше инфарктов и выше продолжительность жизни, чем в нашей стране.

– Алексей, у вас есть личные взаимоотношения с медициной? Можете как пациент оценить, чего не хватает современному российскому здравоохранению?

– Предполагаю, что те случаи, когда я обращаюсь за медицинской помощью, не показывают общей картины состояния здравоохранения в стране. Потому что в последнее время я пользуюсь услугами платной медицины.

– Почему? Для вас важен сервис?

– Ну конечно важен, я не хочу стоять в очереди, чтобы сделать анализ крови. Но это не главное. На самом деле я думаю, что за деньги люди лучше работают.

Что касается моего опыта, как пациента, то занятия спортом мне очень помогли поправить качество жизни. А начал я заниматься в 42 года, до этого вообще не занимался ничем и никогда.

– Как это отразилось на состоянии здоровья? Может, реже стали простывать, голова не болит, как у многих 50-летних?

– И это тоже. Больше адреналина, больше эндорфинов. Физически стал чувствовать себя значительно лучше, а ещё лучше – психологически. Только захожу в спортзал, и уже настроение поднимается на одну ступеньку.

До того, как начал заниматься, очень болела спина. Рентген показал смещение пятого поясничного позвонка относительно первого крестцового почти на сантиметр, и между ними нет диска. Ещё в шейном отделе две грыжи. Начал ходить по врачам. Дикуль мне сказал: «Да-а-а, вероятно, вы сядете в коляску». От него пошёл в ЦИТО, там услышал: «Снимок показывает, что вам нужна операция, но ваше общее состояние говорит, что операция может подождать». Получил телефон специалиста по лечебной физкультуре в госпитале имени Бурденко. Так я начал делать скучные, но нужные упражнения. В коляску-то не хотелось…

Потом пошёл в спортзал. Начал с фитнеса, пробовал йогу и пи латес, затем стал тягать штангу и увлекся этим. Встал на горные лыжи, летом – велосипед. В результате нарастил мышечный корсет, который сделал своё дело. А когда-то спину переклинивало так, что не только ходить – брюки надеть не мог. Но я очень благодарен тому хирургу в ЦИТО, который 15 лет назад честно не стал уговаривать меня делать операцию.

– Чтобы начать заниматься спортом, нужна железная сила воли. Большинство людей заваливаются на диван перед телевизором и го ворят, что у них нет времени ходить в спортзал.

– За других говорить не могу. Что касается меня, мне нравится жить. Если есть что-то, что может эту жизнь про длить в хорошем качестве, я с удовольствием буду это делать. Мне совершенно не хочется с ней расставаться по своей вине и раньше времени.

– Какой образ доктора вам ближе: земского врача эпохи Чехова или представителя высокотехнологичной современной медицины, который во главу угла ставит технологию, а не умение поговорить с пациентом?

– Есть области, в которых мы в каменном веке. Знаю, потому что видел монструозные аппараты Илизарова, некогда – великие и гениальные, на ногах моего сына, когда он разбился на мотоцикле. А потом видел, как это сегодня делают в Мюнхене. Так что в острых слу чаях я, конечно, за хай-тек.

А для семейного доктора антураж не важен. Главное, чтобы он был умнее меня, высокообразованный, с открытым сознанием, не костный, готовый сопоставлять факты. Тот, кто не действует чётко по инструкции, а, зная правила, нарушает их, потому что жизнь намного богаче стандартов. И он рассматривает мой конкретный случай, а не читает учебник. Это ровно то же самое, что делаю я как архитектор и дизайнер: индивидуальный подход к заказчику – правило номер один.

Беседу вела
Елена БУШ,
обозреватель «МГ».

www.mgzt.ru

Личная жизнь знаменитостей.

Интересные факты из жизни звезд

  • Главная
  • /
  • Блог
  • Алексей Бегак: личная жизнь

Алексей Бегак: личная жизнь

Личная жизнь Алексея Бегака покрыта тайной – не так давно ставший популярным телеведущим, он умело уходит от вопросов, касающихся его семейного положения. Но все, что связано с его ранней биографией известно достаточно хорошо. Он вырос в творческой семье – родители Алексея были артистами балета, передавшими сыну любовь ко всему прекрасному. То, что он станет художником, Алексей Бегак решил еще в раннем возрасте, и потом целенаправленно шел к этой цели. Среднее образование он получил не в обычной, а в Московской Средней Художественной, окончив которую, поступил в Московский государственный Художественный институт им. Сурикова.

Карьера Алексея началась с работы художником-дизайнером и оформителем в различных книжных издательствах столицы, но его всегда тянуло заниматься живописью, и после 1991 года он, наконец, занялся любимым делом. Начиная с того времени и до сегодняшнего дня Алексей Бегак написал сотни картин, многие из которых выставлялись в известных российских и иностранных галереях и находятся в корпоративных и частных коллекциях многих стран мира. В личной жизни Алексея Бегака был период, когда он жил в Лондоне, и там еще одним его серьезным увлечением стал дизайн интерьеров.

Первые опыты обустройства жилых помещений он проводил на собственном подмосковном доме, ставшем своеобразной рекламой его деятельности. Со временем об Алексее Бегаке заговорили, как о талантливом дизайнере, и он обзавелся собственными клиентами, для которых делал проекты домов и апартаментов не только в Москве и Санкт-Петербурге, но и за рубежом. В Финляндии, например, он спроектировал и обустроил три частных дома, а в Подмосковье вместе с партнерами Алексей Бегак реализовал крупный проект элитного поселка.

Потом ему удалось попасть на телевидение, где Алексей Бегак стал вести передачу «С новым домом», а позже «1000 мелочей», «Правила жизни» на канале «Культура». Стать телеведущим Алексею помог сын, работающий в компании «МБ групп», создающей программу «С новым домом». Получив приглашение, Алексей сначала засомневался, но потом решил попробовать. Работу на телевидении Бегак не считает стабильной – иногда ему хочется все бросить и уйти, но после какого-нибудь положительного отзыва настроение меняется, и он вновь решает продолжить. Профессия ведущего, по мнению Бегака, требует молниеносной реакции, и этим она интересна.

lichnaya-zhizn.ru

Правила жизни ведущий

– Алексей, ваши родители – артисты балета. Детство человека, фактически выросшего за кулисами, всегда кажется особенным…
– Если бы у меня было ещё одно детство, другое, то я мог бы сравнивать. Но детство у меня было одно, и оно не казалось мне особенным.

– А как же богемная среда, ночные посиделки, разговоры о высоком под хороший коньяк?
– Советским артистам балета было не до этого – они зарабатывали как могли. Репетиции, выступления, концерты, гастроли… Я часто бывал с родителями в театре – меня банально было не с кем оставить. Это не казалось чем-то особенным. Просто сидел в коридоре или где-нибудь в гримёрке и рисовал балерин.

– То есть рисовали вы с раннего детства?
– Да, и мой папа развивал во мне эту способность, за что я ему очень благодарен. Из заграничных командировок родители привозили мне книги по искусству, которых в СССР просто не было. Именно из них я узнал, что такое кубизм, абстракционизм, сюрреализм и так далее. Но, признаться, я плохо помню раннее детство – так, отдельными вспышками…

– Вы хорошо знаете своё генеалогическое древо?
– К сожалению, не очень. До прадедушек-прабабушек. Мой дед по папиной линии, Евгений Александрович Бегак, – представитель одесской интеллигенции. Он работал в театре с Таировым, был очень эрудированным человеком. Его жена, моя бабушка, – из Санкт-Петербурга. Она танцевала, но потом родила детей и посвятила себя семье. Мамин отец Григорий Левитин – сын моей прабабушки Ольги Исааковны. Если не ошибаюсь, она родила восьмерых детей, но Григорий был особенным, не похожим на других. Он и ушёл раньше всех – мотоциклы, гонки. Словом, бесшабашный был человек. В его жизни имели место серьёзные аварии, после которых деда фактически по кускам собирали. И есть все основания полагать, что эти аварии были подстроены. Точно сказать не могу, но в моём детстве ходили такие разговоры.

– То есть людей ваших профессий – дизайнеров, архитекторов, телеведущих, художников – в роду не было?
– Если говорить о людях творческих профессий, то мой двоюродный дедушка, Борис Бегак, писал детские книжки. Но я его никогда не видел и книг его не читал. У нас вообще не очень сплочённая семья, родственные связи никогда не были важной частью нашей культуры. Кровь особого значения не имела. Я даже своих бабушек и дедушек называл на «вы». Сейчас жалею об этом, но как случилось – так случилось.

– Вы ведь и сами уже полтора года как дед.
– Да, но дед скорее номинальный. Вероятно, наша с Василисой Филипповной семейная история ещё впереди. Недавно моя мама сказала: «Может так случиться, что через какое-то время внучка Василиса станет тебе настоящим другом». Я задумался и понял, что мама права. Я могу дать внучке интересную жизнь – читать с ней, рисовать, путешествовать, говорить обо всём на свете, выпивать и закусывать. Не сейчас, конечно, а позже, когда я ещё смогу выпивать, а она – уже сможет. Если мы с ней успеем это наладить, будет здорово.

– А отцовские чувства в вас сразу проснулись? Вы очень ждали сыновей?
– Мне было двадцать семь, когда родился первый сын. Конечно, я обрадовался, но сказать, что мечтал стать отцом, не могу. Просто не знал, что это такое. Потом родился второй, Филипп. Старший сын погиб, и теперь Филипп – главный человек в моей жизни, сердце замирает при любой мысли о нём. Но это – сейчас.

– Не могу понять: вы – человек прошлого, настоящего или будущего?
– Очень непростой вопрос. Я не умею испытывать счастье в данный конкретный момент. В основном я думаю о том, что случится в ближайшем будущем. Планирую всякую ерунду, беспокоюсь о ней. Я начал задумываться об этом несколько лет назад и пришёл к выводу, что главное – это всё-таки то, что происходит сейчас. Теперь пытаюсь учиться наслаждаться моментом.

– Телевидение – это и есть момент, только запечатлённый. Вас ведь Филипп на телевидение привёл?
– Да, он работал в телевизионной компании, которая сейчас по заказу телеканала «Культура» выпускает программу «Правила жизни». Сын пришёл на работу семнадцатилетним парнем и быстро вырос. Филипп очень талантливый – я вообще не понимаю, как он у нас такой получился. Конечно, в нём есть и мои черты, и черты его мамы, и что-то от предков. Но он словно отбросил всю шелуху и оставил только лучшее. Он цельный, в нём нет никаких надломов.

– И жизнь его тоже складывается легко?
– Отнюдь. Кроме долгих лет совсем не простой нашей с женой истории, в эпицентре которой ему пришлось находиться, он два года жизни провёл в горизонтальном положении после аварии на мотоцикле, перенёс пять сложнейших операций. И это всё – в восемнадцать лет! Два года лежал и выращивал новые кости, мышцы и связки.

– Сейчас всё хорошо?
– Филипп уже три года как ходит, прихрамывая, но время от времени всё равно приходится что-то чинить. Разумеется, после случившегося он закрыл для себя тему мотоциклов.

– А какую открыл?
– Едва Филипп снова стал ходить, он начал строить в Брянской области сельскохозяйственную ферму. Начал с кур, так как думал, будто это самое простое. Но оказалось, что куры – это самое сложное, потому что когда их больше ста, они начинают дохнуть от всяких болезней. В общем, с курами пока не получилось, и теперь Филипп увеличивает поголовье коз, свиней и овец. Особой прибыли это не приносит, но он пока держится. Кроме того, сейчас запускает социально значимый проект, направленный на адаптацию и интеграцию трудовых мигрантов.

– Вам нравится эта идея?
– Конечно. Мне не хочется, чтобы он ездил за четыреста километров и возился в навозе. Не то чтобы я не уважаю фермерское дело, это очень достойное занятие. Но требует много сил и вливаний, а выхлоп от этого маленький. И вот ещё какая неприятная вещь: недавно я приезжал к Филиппу, он показывал мне свои владения. Едем и видим – комбайн стоит в поле, метрах в ста от леса. Филипп сразу догадался – что-то пошло не так. И точно. Оказалось, комбайн поймал здоровенное бревно, его затянуло внутрь, и оно всё там переломало.

– И что же в этом неприятного? Ремонт очень дорогой?
– Понимаете, какая штука: огромное бревно не может само прийти из леса на возделанное поле. Значит, его кто-то принёс и положил, зная, что оно сломает комбайн…

– Получается, это не первый раз, когда мужчины вашего рода сталкиваются с открытой завистью – сначала ваш дед, теперь ваш сын. А вы с ней сталкивались?
– Я в этом смысле как-то очень гладко живу. Шекспировские страсти в моей жизни не бушуют. Хотя подождите! Меня же в юности из института отчислили якобы за плохую успеваемость, притом что я был отличником.

– Тогда за что же?
– Это была любовная интрига. И после летней практики меня взяли и отчислили – просто вывесили приказ. Потом, правда, восстановили, потому что мачеха моей мамы, моя приёмная бабушка Суламифь Мессерер – народная артистка СССР, лауреат Сталинской премии и так далее – была вхожа практически в любые кабинеты. Но если бы вы меня сейчас не спросили, я бы ни за что об этом не вспомнил. А каких-то других интриг в моей жизни, насколько помню, не было.

– А в чём заключалась «любовность» той интриги?
– Стукач, из-за которого меня отчислили, претендовал на девушку. Эта девушка впоследствии стала моей женой.

– То есть вы всё-таки женаты? Интернет на этот счёт темнит…
– Для меня стали абсолютно бессмысленными эти слова – «в разводе», «женат». Если говорить о паспорте, в нём стоит какая-то печать, то есть по документам я женат. Но по сути это не так, потому уже лет восемь мы с женой не живём вместе. Разрыв получился драматическим, тянулся долго и отчасти тянется до сих пор, хотя мы даже не пересекаемся. Поэтому я очень благодарен телевидению, которое в трудный период жизни заняло всё моё время.

– Вы работали вместе с Филиппом?
– Не совсем: Филипп работал администратором, а я приходил на съёмки. Программа телеканала «Россия-1» называлась «С новым домом!», а потом её переименовали в «Тысячу мелочей». Место ведущего было вакантно. То ли сам Филипп предложил мою кандидатуру, то ли кто-то в курилке сказал: «Может, батю твоего попробуем?» Мне позвонили, спросили, не хочу ли я стать ведущим программы.

– И что вы ответили?
– Я ответил: «Вы с ума сошли?» (Смеётся.)

– И всё же вы согласились. Почему?
– Потому что это был период, когда я испытывал колоссальную турбулентность, отчасти из-за разрыва с женой. И подумал, что раз такое предложение пришло, стоит прислушаться. Я вообще стараюсь не отмахиваться от вещей, которые предлагает жизнь: как говорил Васисуалий Лоханкин – а вдруг в этом есть «великая сермяжная правда»?

– Страшно было во время первых эфиров?
– Тряхнуло уже на старте: через неделю после начала съёмок умер старший сын. Помню, меня пригласили продюсеры и сказали: «Может, прервёмся, а там видно будет?» Я сказал: «Ни в коем случае». Руки поначалу тряслись, и ладони потели. Я говорил редакторам: «Если моё лицо поползёт, напоминайте в наушник: улыбайтесь, Алексей!» И постепенно всё как-то наладилось. Это был очень сильный опыт. Я, конечно, лентяй, но я старался.

Проблема была в другом – не хватало ни времени, ни денег. На то, чтобы сделать эскизы, определиться с размерами, подобрать цвета, у меня оставалось всего двадцать минут. Двадцать минут, за которые я должен сделать интерьер целой комнаты! По-хорошему на это нужна минимум неделя. Но я заметил, что иногда в момент сильных стрессов приходит решение, которое в обычном состоянии не придёт. Нейроны, видимо, между собой договариваются: «Давай-ка мы ему что-нибудь подкинем, иначе он сейчас просто умрёт». (Улыбается).

– В программе «Правила жизни» на телеканале «Россия-Культура» совсем другой темпоритм?
– Здесь я почти ничего не делаю руками, а там надо было соединять несколько вещей: беседу с участником программы, запиливание багета под сорок пять градусов, его раскрашивание и объяснение своих действий. В «Правилах жизни» такого нет, хотя и тут иногда удаётся в чём-нибудь поковыряться.

– Вам это нравится?
– Очень. Испытываю удовольствие от работы руками, потому что я человек предметный. Мне нравится делать вещи – и дома, и мебель, и картины.

– А выступать в роли интервьюера вам нравится? Вы быстро привыкли к ней на «Правилах жизни»?
– Первые полгода я очень уставал от того, что должен настраиваться сначала на одного собеседника, потом на другого, на третьего… Особенно когда человек рассказывал, допустим, о верованиях древних кельтов, о которых я ровным счётом ничего не знаю. Первое время после семичасового рабочего дня я чувствовал бешеную усталость, просто до тошноты. Но потом где-то в мозгу, очевидно, появилась мозоль, и я даже начал отдыхать, разговаривая с интересным человеком. Не говоря уже о том, что есть люди, от общения с которыми получаешь огромное удовольствие и даже подзаряжаешься.

– Ваши герои – люди очень разные, из всевозможных сфер. В какой сфере вы бы не отказались попробовать свои силы?
– У меня плохо со слухом – я слышу фальшь, но петь не умею. И вот после визита в студию профессиональной певицы подумал: почему бы не взять какую-нибудь песню Фрэнка Синатры и не научиться её петь? Я же ору её в машине, подпевая, и старик Фрэнк – ничего, не возражает. (Смеётся.)

– Чем всё закончилось?
– Ничем: я всё так же пою с Синатрой в машине. (Улыбается.)

– Какие ещё сферы деятельности вас заинтересовали?
– У нас была гостья, директор благотворительного фонда, девиз которого звучит так: «Старикам тут место». Эта гостья совершенно по-другому смотрит на проблему. Она говорит – не нужно призывать государство к милосердию, ему нужно просто объяснить, что старики – это очень выгодно. Это огромный рынок услуг, возможность передавать опыт… Ведь почему у нас такой отток специалистов за границу? Потому что стареть страшно. Человек готов уехать хоть куда, даже в Индию, только чтобы не стоять здесь в очереди в регистратуру, которая вечно теряет твою карточку.

– Вам никогда не хотелось эмигрировать? Вы ведь какое-то время жили в Лондоне, ваши дети учились в Великобритании…
– Нет, не хотелось. Очевидно, я легкомысленный. Ничего не делаю для того, чтобы у меня была обеспеченная старость.

– Почему же?
– Только потому, что мне интересно заниматься тем, чем я сейчас занимаюсь. А вопрос географии для меня не имеет значения. Если в России есть работа, которая мне интересна, то не нужно ничего другого. Да, можно уже начать суетиться, получить израильский паспорт, в перспективе – бесплатное медицинское облуживание, спокойная старость. Но что если завтра ты отбросишь коньки и все старания пойдут коту под хвост? Поэтому я не думаю о завтрашнем дне и трачу всё, что зарабатываю. Возможно, это глупо и недальновидно. Моя мама в ужасе от такого подхода. (Улыбается.) Но это мой выбор, и пока меня в нём всё устраивает.

– А что вас в жизни не просто устраивает, а восхищает?
– Недавно я слетал в Вену, откуда должен был привезти свою картину. У нас отменились съёмки, и я махнул за картиной сам. В венском Музее истории искусств хранится самое большое в мире собрание картин Брейгеля. Я решил зайти, освежить впечатления. Шёл себе вразвалочку, попал в зал Брейгеля и испытал совершенный катарсис. Просто улетел. Потом увидел Вермеера, Рембрандта, Веласкеса…

– На картинах Брейгеля довольно людно. На многих же ваших картинах людей нет вообще…
– Люди никогда меня не интересовали. Они всё портят – и в жизни, и в пейзаже. Когда вы гуляете в лесу в одиночестве, неужели вам нужно, чтобы кто-нибудь ещё там ходил, мелькал за деревьями. Вот именно.

– Вам говорили, что ваши безлюдные полотна оставляют ощущение странной тревоги?
– Мои пейзажи немного придуманные, с придурью. Не совсем реальные. Откуда они берутся, не знаю. Один критик назвал мои картины саспенсом (состояние тревожного ожидания, беспокойства. – Ред.). На них как будто вот-вот что-то произойдёт. Это как пустая сцена, на которой уже стоят декорации, но артисты ещё не вышли. Но я вынужден сказать, что ничего специально не делаю, чтобы добиться такого эффекта. Это происходит за пределами оперативной памяти. Так же как детство, которое я не помню, но которое где-то зафиксировано.

– Вы производите впечатление углублённого в себя человека.
– А как может быть иначе? Мы ведь не знаем, кто мы такие. Нам дали имя, научили говорить – и мы говорим именно теми словами, которым нас научили. А где в этом мы сами? Где то, что составляет нашу суть? В процессе рисования мне, возможно, и удаётся добраться до каких-то глубин. Но что если это вовсе не моё естество, а результат того, что я в своей жизни видел энное количество полотен Брейгеля, Веласкеса, Матисса, Пикассо? Конкретного ответа на этот вопрос у меня нет. Ощущаю себя очень несовершенным созданием, которое ничего не знает о самом себе.

Расспрашивала
Алиса МАКАРОВА
Фото: из личного архива

moya-semya.ru

Алексей Бегак

Алексей Бегак — биография

Алексей Бегак – российский художник, дизайнер и фотограф, получивший широкую известность в качестве телеведущего.

Алексей с детства был близко знаком с искусством – его родители танцевали балет в Большом театре, но сын не перенял их увлечения, занявшись вместо этого живописью.
В 1978 году Бегак окончил художественную школу и поступил в Московский государственный художественный институт им. Сурикова.

Картины и иллюстрации книг

Отучившись, стал работать иллюстратором и дизайнером книг в издательствах Москвы. Он оформил в числе прочих книги о Хэмингуэе, Пастернаке и Конан Дойле.

В 1992-м Алексей оставил книги и вернулся к живописи. Его картины выставлялись в нескольких известных галереях Москвы и даже в Нью-Йорке. В период до 2011 года Бегак создал около сотни картин, которые разошлись по корпоративным и частным коллекциям как в России, так и за рубежом.

Алексей около года жил в Лондоне, благодаря чему увлекся дизайном интерьеров. Сначала он попрактиковался на своем доме и показал его друзьям, а позже стал востребован и в широких кругах как дизайнер и архитектор. Его авторству (совместно с партнером Дарьей Семеновой) принадлежат несколько десятков частных домов Москвы и Петербурга, а также три дома в Финляндии и элитный жилой комплекс в Подмосковье.

Ведущий передач

Следующей ступенью профессионального пути Алексея стало телевидение. По его собственному признанию, на телеэкран Бегак попал с помощью сына. Компания, в которой он работал, производила шоу «С новым домом!», и у нее возникла проблема с поиском ведущего.

Так в 2011 году Алексей стал ведущим на канале «Россия 1». Передача «С новым домом!» была призвана помочь героям и зрителям по-новому взглянуть на свое жилье и сделать его более комфортным. На этом же канале он вел шоу «1000 мелочей», в котором описывал различные полезные устройства, помогающие сделать повседневную жизнь удобнее и проще.

В 2014 году Бегак начал работу в программе «Правила жизни» на канале «Россия К» (бывшая «Культура»). В студии Алексей вместе с гостями рассуждал о традициях и привычках, которыми наполнена наша жизнь. В ходе беседы участники сообщали зрителям о том, как менялись в течение эпох представления о красивом и ужасном, что отличает современного человека от людей прежних столетий и далее в этом роде.
Еще один проект, в котором он выступил соведущим с хореографом Аллой Сигаловой на «России К», называется «Большая опера». Название говорит за себя: участники должны были показать свои вокальные данные, умение держаться на сцене и перевоплощаться в выбранного персонажа.

С осени 2017-го Бегак ведет российскую адаптацию шоу ВВС «Гений», оно тоже идет на «Россия К». В 2018 году стартовал второй сезон. В Британии это телешоу смотрят уже более 45 лет.

Личная жизнь

Личную жизнь Алексей старательно скрывает, не отвечая на вопросы журналистов. До сих пор никто не знает, женат ли он. Известно, что есть сын Филипп, который привел его на телевидение.

biographe.ru